В ответ на столь тяжкое и незаслуженное обвинение торговец сначала побледнел, а потом покраснел как рак. Наконец он пришел в себя настолько, что смог шевелить языком и тут же двинул в атаку:
— Ты это кого сейчас назвал халтурщиком? А известно ли тебе, что эти доспехи изготовлены мастерами Шагандара?…
Не знаю, из какого Шагандара твои брони. — Шмультик не позволил торговцу перехватить инициативу. — Но я готов поспорить, что мой друг одним взмахом своего меча способен разрубить на две части самый прочный доспех в этой лавчонке и доказать тем самым правоту моих слов. А чтобы и меня так же как этого торговца не приняли за пустозвона, я намерен поставить сотню золотых против этой кольчуги, которая по непонятной мне причине так ему понравилась.
В ответ на дерзкие слова демона по рядам столпившихся вокруг зевак пронесся восторженный ропот. Кое-кому очень понравилось начало бесплатного представления, и этот кое-кто жаждал досмотреть спектакль до конца. Кто-то почувствовал запах шальных денег и сам был готов тут же биться об заклад с любым желающим про или контра того белобрысого парнишки, который согласно амбициозным уверениям своего товарища способен одним взмахом меча разрубить любой, даже самый прочный доспех в лавке торговца оружием.
Оскорбленный купец хотел, было, открыть рот, чтобы дать распоясавшемуся наглецу цыганистой наружности достойный отпор, но тут до его мозгов наконец-то дошел смысл заманчивого предложения. Сотня золотых против какой-то кольчуги — смех, да и только. В павильоне бронника хранился полный рыцарский доспех, надетый на деревянного болвана, уж его-то никакой меч разрубить, не способен — быстро смекнул торговец — а что касается возможных вмятин, так это дело легко поправимое.
— Так ты говоришь, что твой друг способен разрубить любой доспех, и ты готов поставить на это сотню золотых монет? — Переспросил торговец оружием, опасаясь в душе, что бродяга вот-вот опомнится и откажется от своих слов или, что еще хуже, у него не окажется вожделенной сотни золотых монет. — А денежки у тебя имеются?
Шмультик был готов к этому закономерному вопросу. Он сунул руку в карман комбинезона и извлек оттуда увесистый кожаный мешочек. Высыпав на ладонь часть содержимого кошеля, демон продемонстрировал недоверчивому купчине два десятка одинаковых кругляшей с изображением дракона, а для вящей убедительности потряс мешочком около его уха. Развеяв, таким образом, все сомнения по поводу своей платежеспособности, демон высыпал золото обратно в кошель, спрятал его в карман и вновь принялся подначивать оппонента:
— Теперь, надеюсь, твоя душенька довольна? Готов ли ты прямо сейчас на глазах у честного народа биться об заклад?
— Отлично, я готов. — Торговец, как ни старался, не смог скрыть алчного блеска в глазах. — Только давай еще раз уточним условия пари.
— А чего здесь уточнять? — Шмультик постарался придать своей физиономии самое простецкое выражение. — Ты вытаскиваешь самый прочный на твой взгляд доспех, мой товарищ одним взмахом разрубает его на две части, мы забираем кольчугу и уходим…
— …а если у него ничего не получается, — радостно потирая ладони, подхватил бронник, — вы отдаете мне сотню золотых и проваливаете с позором.
Пока торговец, воспользовавшись бесплатной помощью одного из зевак, вытаскивал деревянный манекен, облаченный в рыцарские доспехи, Шмультик успел организовать небольшой тотализатор, бросив клич в толпу, что ставит на победу своего друга еще сотню золотых. Желающих подзаработать нашлось предостаточное количество, и к тому времени, когда болван в доспехах был установлен перед павильоном, народ успел поставить на проигрыш Гвенлина более двух сотен фунтов и ни одного медного гроша на его победу. Как и рассчитывал хитроумный Шмультик, вокруг собрались сплошь неисправимые реалисты, не способные хотя бы на мгновение поверить в вероятность банального чуда. Выдав последнюю расписку в получении денег, демон крепко-накрепко завязал объемистый мешок с серебром и золотом и поставил его себе под ноги. Теперь на передний план должен был выйти Гвенлин и доказать всему свету, что благородные потомки древнего инфернального рода слов на ветер не бросают и денег в спорах никогда не проигрывают.
Шмультик все-таки не упустил очередной возможности покрасоваться перед публикой. Он вскочил на валявшуюся неподалеку деревянную колоду, театрально поклонился на все четыре стороны и громогласно объявил:
— Дамы и господа! Сейчас вы увидите смертельный номер в исполнении отважного истребителя злых магов и адских псов — Гвенлина Великолепного. Вглядитесь внимательно в лицо этого юноши, поскольку очень скоро ему суждено стать вашим королем.
Бурных аплодисментов не последовало — похоже, никто из присутствующих всерьез не воспринял треп сомнительного типа цыганистой наружности. Под всеобщее молчание окружающей толпы немного смущенный словами демона юноша подошел к тяжелому доспеху и внимательно, будто отыскивал наиболее уязвимое место осмотрел его. Нужно отдать должное его актерскому мастерству, заметно выросшему за время общения с инфернальным приятелем, играл он великолепно. Он мастерски изобразил на лице простовато-испуганное выражение, мол, как только у этого бесстыжего болтуна язык еще не отсох — мыслимое ли дело разрубить рыцарские латы обычным оружием рядового мечника. Однако спор есть спор, делать нечего — нужда заставляет. Юноша вытащил меч из ножен, взял обеими руками за рукоятку, тщательно примерился и, размахнувшись будто вовсе не железные доспехи собирается рубить, а обыкновенные дрова, опустил его с характерным громким выдохом.