Лунный свет внес свою лепту – продемонстрировал, что их плоть полупрозрачна. Под кожей виднелись жизненно важные органы, они дрожали и пульсировали, четко различались артерии и сердце тускло-бурачного цвета. Крошечные черные рудиментарные глазки почти ничего не видели.
Саламандры целиком зависели от того, кто держал вожжи.
Возница остановил экипаж, и тот закачался рядом с лодкой. Вонь от него исходила неимоверная – словно он был нагружен битыми яйцами годичной давности.
Занимавший козлы золотистый императорский игрунок был чуть поменьше Маджа. Отличительный признак его племени – белые моржовые усы полумесяцем, отделявшие ясные умные глаза и крошечный нос от маленького рта, придавали когтистой обезьяне сходство с престарелым жевуном из страны Оз. Эффект этот подчеркивался расшитой золотом и отороченной бахромой жилеткой, такими же штанами и сдвинутой набекрень шапочкой с помпоном и золотым позументом. Джон-Том решил, что для унылого окружения незнакомец выглядит слишком причудливо и аляповато.
Наконец примат обратил внимание на путешественников и пришел в ужас; хрупкие длиннопалые лапы взметнулись к небу.
– Я сдаюсь! Пожалуйста, не чините мне зла! Если хотите, заберите имущество, но отпустите с миром. У меня семья: шесть малюсеньких игрунков и…
– А, чтоб тебя! Шеф, хорош вопить!
Мадж с отвращением положил лук на банку. Длинноволосый ночной наездник представлял угрозу разве что для обоняния.
– Что это за вид транспорта?
Найк с неподдельным интересом рассматривал плавучую кибитку.
– Вид транспорта? – Кучер боязливо опустил лапу. Саламандры безмятежно захрустели травой и водорослями, разевая огромные пасти. – Вы имеете в виду мою повозку?
– Нет. – Джон-Том, деликатно прикрывая нос, поставил ногу на планшир. – С ней все ясно. Однако не столь ясно, что позволяет вашей повозке двигаться над водой.
– А, вот вы о чем. Она покоится на мешке с болотным газом. – Заморгали огромные обезьяньи глаза. – Так вы не собираетесь убивать меня или грабить?
– Я б, конечно, не отказался от небольшой потехи, – ответил Мадж, – да тока вот незадача: щас в наши планы не входит даже развлекательное четвертование.
– Болотный газ! – Джон-Том рассматривал прозрачную оболочку. С ее нижней части капала вода. – Никогда не слышал, чтобы его использовали таким вот образом. Честно говоря, я не слышал, что его вообще как-нибудь используют.
– Он позволяет моей повозке держаться над водой, – охотно объяснил заметно успокоившийся игрунок. – Весь фокус в том, как его накапливать.
– А недостатки? – проявил профессиональный интерес Найк.
– Только запах – он поистине ужасен. Но выгоды, безусловно, перевешивают эту пустяковую неприятность.
Сешенше крепко зажимала ладонью нос.
– Это только вы с-считаете ее пус-стяковой.
– Да, понимаю. – Кучер глубоко вздохнул. – Езда на облаке вони и гнили отпугивает некоторых покупателей, с этим трудно спорить. Но такая кибитка – лучшее средство передвижения над спокойной низкой водой. А на твердой почве я попросту открываю мешок и выпускаю газ.
Запах остается, но ненадолго.
– Вы чем промышляете? – осведомился лейтенант.
Кучер прижал ладонь к груди и отвесил глубокий поклон. Под гигантскими усами едва проглядывала улыбка. Интересно, подумал Джон-Том, сколько ж ему лет? Трудно определить, вон какой толстый слой косметики на его физиономии.
– Я купец Силимбар.
– Чем торгуете? – допытывался Найк.
Игрунок озадаченно заморгал. Первые рассветные лучи приглушили зловещую яркость саламандр, и теперь они выглядели вполне безобидно.
– Естественно, всем, что под руку подвернется. Как и любой коммерсант.
– Любой коммерсант? – озадаченно нахмурился мангуст.
– Я охочусь за прибылью. Что удастся – куплю, что удастся – продам.
Кстати, не смогу ли я вас чем-нибудь заинтересовать? – Взгляд игрунка приклеился к принцессам, которые выстроились у борта плоскодонки и с любопытством рассматривали кибитку.
Музыкальное облачко зависло неподалеку и выражало звонкий протест.
Джон-Том заметил под кибиткой три оси с шестью окованными деревянными колесами. Они были массивные, крепкие и явно предназначались для более труднопроходимой местности, чем дельта.
К борту подошел и вечно подозрительный Мадж.
– Э, начальник, почему мы должны верить тебе на слово? Че, ежели ты торгуешь тем же, чем заполняешь свои мешки?
– Буду рад, если вы пожалуете в мою кибитку и осмотрите товары. К тому же вас много, а я один.
В глазах игрунка страх сменился чем-то новым… Или не новым?
Что-то подобное Джон-Том вроде бы не раз видел в глазах Маджа.
Алчность!
– Купец! – захлопала в огромные ладоши Умаджи. – Девочки, как вы думаете, у него есть настоящая косметика?
– Губная помада и румяна! – Прекрасные синие глаза Ансибетты загорелись. – Тени для глаз и пудра!
– Щетки для меха и лосьоны! – с таким же благоговением в голосе поддержала ее Пиввера. – Расчески и кисточки!
Теперь даже бахрома золотистых усов не могла скрыть широкую ухмылку примата.
– Как удачно, что я всегда вожу с собой немало подобного товара. Не желаете ли перейти ко мне в кибитку и решить, стоит ли чего-нибудь моя косметика по вашим высочайшим меркам?
Дамы толпой ринулись через борт. Напрасно Найк пытался им воспрепятствовать.
– Ваши высочества! Умоляю прежде подумать, проявить осмотрительность! Это вовсе не поездка за покупками! Это спасение от опасного врага!
С таким же успехом он мог грудью останавливать цунами или увещевать гром. Джон-Том и Мадж были опытнее (как-никак, много лет женаты), а потому поспешили убраться с дороги. Лейтенант зря не последовал их примеру – только чудо спасло его от падения за борт.
Проминая мягкую оболочку с болотным газом, принцессы одна за другой перебрались на колесницу. Силимбар, грациозно спустясь с козел, каждой из дам подавал лапу, хотя и заробел, увидев могучую длань Умаджи.
Когда с плоскодонки сошла последняя принцесса, игрунок принялся знакомить клиенток со своим обширным ассортиментом. Оставшийся на суденышке Найк не скрывал возмущения.
– Полно, командир, пускай немного развлекутся. – Утомленный теснотой Хек с наслаждением растянулся во весь рост на опустевшей банке и звучно вздохнул. – Все равно вы не в силах что-то сделать.
– Пожалуй, ты прав. – Найк раздраженно смотрел на кибитку. Из ее ярко освещенного нутра доносились хохот и визг. – Ума не приложу, что они предложат взамен.
– Для бывалого офицера у тебя плоховато с наблюдательностью. – Мадж ковырял палубу носком башмака. – У каждой из этих телок на шее уйма висюлек. За колечко или браслетик можно купить вдоволь штукатурки для рожицы.
– Вы правы, я об этом не подумал.
Мадж смотрел на восток. Восходящее солнце очерчивало высокие камыши и редкие деревца, окрашивало воду в цвет электрик, искрилось слюдяными блестками.
– Да не будь ты чересчур строг к себе, шеф. Это мой старый профессиональный навык – замечать такие мелочи.
Сидящий на палубе Пауко заложил верхние лапы за голову, закрыл глаза и подставил морду раннему солнышку.
– Хорошо все-таки чуточку отдохнуть от тесноты. Не чувствовать другого запаха, кроме запаха мангуст. Без обид, ладно? – Он смущенно улыбнулся Джон-Тому и Маджу.
– Да ерунда, приятель. – Выдр ткнул пальцем в сторону чаропевца. – Иногда мне казалось, че инвалидность по обонянию – благо. Впрочем, это бывало не часто.
Джон-Том склонился над бортом, вытянул левую руку и пощупал податливый бок мешка с газом.
– Отродясь ничего подобного не видал.
Мадж нахмурился:
– Че не видал? Болотного газа?
– Нет, – задумчиво ответил его друг. – Такой оболочки, или мешка, или как там его. На ощупь – точно пластик. Но я в этом мире еще ни разу не встречал пластика. Интересно, где его производят и каким путем он попал к торговцу?