– Водоворот нас отпускает!
– Ура!
Ансибетта бурно опорожнила желудок и легла пластом на мокрую палубу. Умаджи и сама была не в лучшей форме, однако опустилась на колени – помочь подруге.
А Джон-Том вдруг почувствовал, что его внутренности пришли в порядок. Выходит, юношеские занятия серфингом, катание на волнах в Зуме и Санта-Монике не пропали втуне. С внутренним равновесием восстановилась и способность здраво соображать.
– Давай, давай, – велел он выдру. – Чем смешнее, тем лучше.
– Слышь, чувак, не надо на меня давить. Я тебе че, мешочек смеха?
– Мадж, действуй! Я же знаю! У тебя в загашнике тысяча сальных баек и столько же хохм. Не жадничай.
Выдр поспешно выложил еще парочку любимых анекдотов, и тут раздался новый звук. Не рев воды, не взрывы непонятного хохота, а нечто совершенно иное.
«Мало ему смеха, так он еще и разговаривает», – изумился Джон-Том.
Сказано было следующее:
– Шикарно, замечательно! А ну-ка, теперь моя очередь.
– Почему бы и нет? – Выдр подскочил к борту, ловко пригнулся, и тугой комок бурых водорослей пролетел мимо. – Еще ни разу не травил анекдоты в компании с силами природы.
Опасно скрипел корабль. Джон-Том ждал и гадал, что же это за штука такая, способная целый флот бесследно отправить в водяную преисподнюю и ржать над пошлыми шуточками.
– Ну, короче, плыли по морю два кашалота, – пророкотал водоворот, – а еще – рыбацкая барка.
– Ага, ага, валяй, – азартно понукал Мадж.
Выслушав фенечку до конца, выдр зашелся гоготом. Найк ухмылялся, Пауко же ничего не понял и только растерянно смотрел на спутников.
Алеукауна зажала рот ладошкой и хихикала. Джон-Том нашел анекдотец посредственным, но счел за лучшее хохотать, как от щекотки.
Между тем судно поднялось еще футов на сто, синий небесный круг вверху основательно расширился. Долго ли это продолжалось, Джон-Том не взялся бы сказать. Мадж с водоворотом перекидывались хохмами, пока рокот воды и ржание выдра не превратились, казалось, в одно целое. Тем временем спутники водяной крысы слабо цеплялись за что попало и призывали к порядку свои внутренности; кораблик медленно, но верно шел к выходу из воронки. Они не могли внести свою лепту в дело коллективного спасения, оставалось только молиться и надеяться, что Мадж не ударит мордой в грязь, конечно, не считая грязных шуточек.
Сияющие нотки, оставив свое место перед бушпритом, повисли рядом с Джон-Томом. Они то и дело весело позвякивали, словно улавливали смысл анекдотов. «Отчего бы и нет? – размышлял Джон-Том. – Музыкальным шуткам имя – легион, кто только из великих композиторов ими не баловался».
– Боже, помоги нам, – прошептал он.
В вышине манил растущий синий круг неба. Пленники водоворота уже почти выбрались. Почти, но не совсем.
– Мадж, не умолкай, – потребовал Джон-Том. – Ты отлично поработал.
Теперь попроси, чтобы он нас отпустил.
Выдр кивнул и повернулся к кружащейся пустоте.
– Ну, старая воронка, че ты на это скажешь? Как насчет того, чтоб нас выплюнуть?
– Нет, нет, – загромыхал в ответ катаклизм. – Еще анекдотов! Еще смешнее! – Кругом раскатывалось водянистоеэхопризрачного, бестелесногоголоса.Оставайтесь со мной, будем хохмить до скончания века.
– Не, я, конечно, люблю это дело, но чтоб до скончания века языком трепать – тут ты, шеф, загнул.
Выдр вопросительно глянул на Джон-Тома, тот сочувственно кивнул.
Мадж глубоко вздохнул и вернулся к своей распутной проповеди.
Судно больше не тонуло и не поднималось, оно повисло на внутренней поверхности водоворота в двадцати футах от верха. «Что двадцать футов, что двадцать миль – сейчас никакой разницы», – подумал Джон-Том. Мадж, с регулярностью конвейера выдавая байки, покупал себе и товарищам драгоценные минуты жизни.
И тогда Джон-Том решил: пора вмешаться.
Он взял дуару. Двое солдат ободренно захихикали. Чаропевец, глядя в жуткую яму, колебался: что петь? Понятное дело, требовалась максимальная аккуратность. Если остановить водоворот, исчезнет центробежная сила, прижимающая корабль к водяной стене, и тогда на палубу обрушатся тонны воды, разобьют суденышко в щепки. А если разозлить монстра, может произойти вообще неизвестно что. Нельзя ли как-нибудь договориться с этим явлением, чтобы оно отпустило пленников? Можно ли вообще в чем-то убедить дырку в океане?
– Ой, смешно, ой, смешно! – громыхал водоворот, отзываясь на очередную штучку Маджа.
Выдр предупреждающе глянул на друга.
– Чувак, ты б лучше че-нибудь придумал, да побыстрее.
– Что, хохмы кончаются? – спросил Джон-Том.
– Да нет, не хохмы. Голос кончается. Я уже хриплю.
С этим Джон-Том спорить не мог – его товарищ и правда осип. Было очень сомнительно, что водоворот способен понять и простить ларингитчика.
Но тут чаропевца посетила спасительная идея.
С дуары так густо и быстро повалил серый туман, что поначалу казалось, будто все пошло совершенно вопреки задуманному. Никогда еще Джон-Том не пел и не играл столь громко. Даже нотное облачко спряталось и теперь тревожно выглядывало из люка. Принцессы, по-прежнему страдающие от тошноты, сообразили: происходит нечто из ряда вон выходящее.
Кружение вод начало замедляться, вибрирующий голос неуверенно осведомился:
– Что такое? В чем дело? Это не шутка. Я это чувствую!
– Парус! – Найк бросился к штурвалу. – Скорее ставьте парус!
– Наш лейтенант сошел с ума? – опешил Пауко.
– Нет. – Караукул прислушивался к своему желудку. Тому очень помогло, что корабль уже не бегал кругами. – Мы плаваем на краю гибели, но теперь есть ветер и спокойная вода. Мы пойдем не право руля и не лево руля, не норд и не зюйд, а вверх!
Водоворот перестал вращаться. Из-за разницы в температурах от обнаженного морского дна к поверхности океана тек прохладный ровный ветер. Он наполнил паруса и понес кораблик ввысь.
Джон-Том вовсе не был уверен, что это происходит благодаря чаропению. Но, поскольку мангусты развили бурную деятельность, он играл и пел. А вокруг водоворот по-прежнему выражал смятение и огорчение. Под углом шестьдесят градусов суденышко карабкалось наверх, подгоняемое порывами ветра из пучины. Карабкалось медленно, трудно.
Упрямо не желало задирать нос, предпочитая двигаться по горизонтали. С такой скоростью понадобится неделя, чтобы достичь поверхности, а Джон-Тому столько времени не пропеть.
А затем водоворот снова закрутился… в обратном направлении.
– Этого не может быть… – Джон-Том обеспокоенно глянул за борт.
Парус против мощи водоворота был бесполезен, но они все быстрее мчались вверх. Разница заключалась лишь в том, что теперь они двигались задом наперед, против часовой стрелки. Вестибулярная система страдала от этого непередаваемо.
– Чувак, че ты наделал?
Мадж, чтобы не упасть, ухватился за снасти.
– Проклятье! Я слишком долго играл! Надо было остановиться, когда он замер. – Пытаясь восстановить равновесие, Джон-Том уставился на воющую, крутящуюся водяную стену. – Там, откуда я пришел, считается, что проигрывание музыкальных произведений задом наперед создает мистический эффект. Я хотел только, чтобы прекратилось кружение, но, похоже, запустил водоворот вспять.
Кораблик знай себе наращивал скорость, полный решимости Найк не выпускал штурвал из лап.
– Всем приготовиться! Как только мы доберемся до поверхности, понадобится предельная скорость, чтобы уйти отсюда!
– Есть, командир! – закричали его солдаты.
Джон-Том не отрывал пальцев от струн дуары. Кто знает, что произойдет, когда парусник выберется из воронки. Очень даже может пригодиться еще одна ускорительная чаропесенка.
Крутясь, мимо пронеслось брошенное командой трехмачтовое судно с изорванными в клочья парусами, а за ним следовал начисто сбитый с толку косяк тунцов. Выныривали громадные куски кораллов, отломанные от неизвестного рифа, и угрожали пробить корпус. Поверхность водоворота наполнилась мусором.