– Привет, чувак, где ж тебя носило весь день-деньской?
Джон-Том промолчал, однако его улыбки было достаточно, чтобы Маджево любопытство сделало охотничью стойку. Однако выдр не выпытывал, решил погодить, пока с лица его приятеля сойдет обалделое выражение.
Кроме того, Маджа ждала Пиввера. И не только беседы ради. Выдры – создания очень естественные. Одно-два прикосновения вреда не принесут, сказал он себе. И, в очередной раз отбиваясь от новорожденной совести, побрел прочь, а Джон-Том проводил его недоуменным взглядом.
На следующий день принцессы взялись помогать ремонтникам. И не оттого, что в них проснулось стремление к социальному равенству, – просто стало до смерти скучно. Островок попался вполне уютный, но бедный на развлечения.
Максимальную пользу благодаря своей природной силе принесла Умаджи Туурская; впрочем, остальные дамы тоже поработали. Джон-Том решил, что любоваться занятой делом Ансибеттой еще опаснее, чем смотреть, как она бьет баклуши. Он сосредоточился на собственных обязанностях, состоявших исключительно в том, чтобы держаться поодаль и не мешать.
К следующему утру было сделано все, что позволяли ограниченные ресурсы. Наступил черед томительного ожидания, когда прилив поднимет суденышко. Киль прочно засел в песке, и Найк допускал, что придется спустить на воду единственную шлюпку, а затем, принайтовав трос к корме судна, отбуксировать его на глубину. Либо погрузить на шлюпку якорь, сбросить его подальше от берега и подтянуть к нему кораблик.
Однако эти трудоемкие альтернативы остались невостребованными.
Прилив был достаточно высок, чтобы судно закачалось на воде. Стойкий кораблик выпрямился, расправил парус и вышел в лагуну. Под командой Найка, поднабравшегося опыта в парусном деле, он развернулся и спокойно двинулся к проходу между рифами.
Когда они благополучно выбрались в открытое море, с экипажа спало напряжение. Хек с Караукулом бросились в трюм – проверить, все ли там в порядке. Только в носовой части обнаружилась небольшая течь – на берегу мангусты и выдр потрудились на совесть. Недостаток навыков и специальных знаний они компенсировали тем, что законопатили и засмолили даже самую тонюсенькую щель в корпусе судна. Все очень хорошо понимали: чем больше времени и материалов потрачено на берегу, тем больше шансов не пойти ко дну посреди океана.
– Внизу сухо, командир, – гордо доложил Хек.
Джон-Том, стоявший по другую сторону штурвала, посмотрел на дымчатое небо.
– Все будет в порядке, если опять не угодим в бурю. Вряд ли судно выдержит еще одну такую трепку.
Ему на локоть легла маленькая, но сильная лапа.
– Не кличьте бурю, чаропевец, и, глядишь, она пройдет стороной.
Найк рассеянно отмахнулся от кружащего над его головой музыкального роя. От звона у мангуста чесались уши.
Примерно через час после расставания с островом Джон-Том потчевал спутников песенкой, и тут с мачты донесся голос Хека:
– Командир, вижу что-то в пяти градусах по правому борту!
Лейтенант, запрокинув голову, сощурился.
– Что ты видишь, Хек?
– Не могу сказать. Чем бы оно ни было, оно большое.
Джон-Том оставил штурвал мангусту и бросился на нос. За ним побежали взволнованные принцессы.
И отпрянули – из воды поднялся гигантский силуэт. Обладатель его был гораздо выше корабля, гладкобок и бледен. От него исходил запах невероятных глубин. Суденышко закачалось на поднятых им волнах.
Насторожившийся Джон-Том приготовил дуару к бою.
Незнакомец весил больше сотни тонн, в длину превышал сто футов. На Джон-Тома уставился глаз величиной с тарелку. Зазвучал голос – такой громкий, что вибрировал воздух и заныли зубы:
– МЫ ЗНАКОМЫ?
Сказать, что Джон-Том был удивлен – ничего не сказать. Он уставился на свое отражение в глазу кита.
– Гм… скорее всего нет.
– ВАША МУЗЫКА… – Левиафан без видимых усилий держался вровень с судном. – ГОТОВ ПОКЛЯСТЬСЯ, УЖЕ СЛЫШАЛ ГДЕ-ТО ПОДОБНУЮ. И ВИДЕЛ ЕЕ СОЗДАТЕЛЕЙ. – Глаз чуть скосился. – И ВАС Я, КОНЕЧНО ЖЕ, ЗНАЮ.
– Меня? – пискнул Мадж, когда его силуэт появился в китовом зрачке.
– Вот уж не думаю, ваша офигенность. Это я не к тому, че обязательно запоминаю всех встречных и поперечных, просто особу с такими габаритами забыть было бы трудновато.
– ДА, НАВЕРНОЕ. – Глаз уже снова рассматривал Джон-Тома. – НО Я МОГ БЫ ПОКЛЯСТЬСЯ… ВЫ СЛУЧАЕМ НЕ ТОТ ЛИ ЧАРОПЕВЕЦ, О КОТОРОМ ГОВОРИЛА РУСАЛКА?
– Вероятно, тот, если только за последние два дня она не наткнулась на другого чаропевца.
Тут синий кит повел себя так, словно это признание объясняло абсолютно все. Он выгнул спину и затрубил, отчего суденышко неистово закачалось у него в кильватере.
– Ну, чувак? – Мадж бочком приблизился к другу. – Че ты обо всем этом думаешь? И че это за русалка?
– Да пустяки. Я ее позавчера встретил, поболтали немножко. Она рассказала, что ее племя потеряло музыку и такая же неприятность случилась у китов. Наверное, в воде новости распространяются еще быстрее, чем в воздухе.
Он и сам не подозревал, до какой степени прав. Догадку подтвердил Хек, крикнув из «вороньего гнезда»:
– Вот еще один! И еще! И еще!
Кругом раздавалось мощное фырканье – киты один за другим выныривали на поверхность и пускали фонтанчики. Вскоре великое множество их, десятки косяков окружили судно. Не только синие киты, а вообще все, какие только водятся в океане, собрались здесь: горбачи и финвалы, кашалоты и полярные, белые и полосатые. Среди них, будто торпедные катера среди линкоров, сотнями носились стремительные дельфины и косатки.
– Поразительно! – воскликнула с благоговением Алеукауна. – Правда, до чего красиво!
– В самом деле впечатляет.
Пиввера, как и остальные принцессы, во все глаза глядела на флотилию китообразных.
Голиафы поочередно проплывали возле кораблика, чтобы получше рассмотреть его и путешественников, которые охотно платили той же монетой. Наконец пришел черед горбача-патриарха с узловатой, как комель секвойи, головой.
– ЭТО ВЫ БУДЕТЕ ЧАРОПЕВЕЦ?
– Я буду, – спокойно ответил Джон-Том.
– ДРУЗЬЯ ПОСТАВИЛИ НАС В ИЗВЕСТНОСТЬ О ВАШЕМ ПРИБЫТИИ.
– Русалки. Я знаю.
Джон-Том почувствовал, как его теребят за рубашку.
– Чувак, погодь вызываться добровольцем, пока мы не узнаем, че им от нас надо.
– Мадж, а что остается делать? В молчанку играть? Так вот, на тот случай, если ты не заметил: мы тут в меньшинстве. – Он снова глянул за борт. – Мы можем что-нибудь сделать для вас? Как я понимаю, вы появились не ради моей скромной персоны?
– МЫ НАДЕЕМСЯ, ЭТО ВЫ ЗДЕСЬ ПОЯВИЛИСЬ РАДИ НАШИХ СКРОМНЫХ ПЕРСОН. – Старый кит плавно перевернулся на бок, чтобы лучше видеть палубу. На планшир лег плавничище, покрытый усоногими рачками и китовой вошью.
– Не понимаю.
Но Джон-Том боялся, что все понимает.
– МЫ, КАК И РУСАЛКИ, ОСТАЛИСЬ БЕЗ МУЗЫКИ. НАША ОБЩАЯ ЗНАКОМАЯ УТВЕРЖДАЕТ, ЧТО В РАЗГОВОРЕ С ВАМИ БЫЛА ОБРИСОВАНА ОПАСНОСТЬ ТАКОЙ СИТУАЦИИ. БЕЗ ПЕСЕН МЫ НЕ В СОСТОЯНИИ НАХОДИТЬ ДОРОГУ.
– Не знаю, чем и помочь вам. Если и смогу, то не сейчас. Сначала мне нужно проводить домой этих дам. Затем я отправлюсь следом за мелодией, куда бы она ни вела.
Чаропевец сообразил, что его аргументы граничат с абсурдом. У него сильно щипало в ноздрях, очень хотелось чихнуть.
– С ТЕХ ПОР КАК ВЫ ПОКИНУЛИ МЕСТО ПОСЛЕДНЕЙ СТОЯНКИ, МЫ ЛОМАЕМ ГОЛОВЫ НАД ВАШИМ КУРСОМ.
– Пока мы идем, куда ведет музыка, но скоро повернем на восток, развезем пассажирок по их королевствам, – объяснил Джон-Том.
– ПОКА… – задумчиво протянул горбатый кит. – ПРАВИЛЬНО ЛИ Я ПОНЯЛ: ВЫ НЕ ЗНАЕТЕ, КУДА ДЕРЖИТЕ ПУТЬ?
Человек и выдр переглянулись. Потом разом повернулись к чуть светящемуся музыкальному облачку. Оно приплясывало, крутило пируэты у самого конца бушприта.
– Как объяснить принцессам, что мы не пойдем напрямик к Харакуну?