Бедолага сидел с опущенной головой. Его плечи дрожали. В воду, что находилась в тазу, падали мелкие бусины слёз. Ему было страшно, ему было больно. У Филатова в голове не укладывалось поведение наставника. Он всегда был рассудительным, осторожным, сто раз всё проверял, а только потом действовал. Что на него нашло?! Сейчас Михалыч казался монстром в людской шкуре.
- Я тридцать лет этим занимаюсь и научился отличать одержимого от обывателя! - Михалыч уже во весь опор орал на рекрута. - Думаешь убил пару-тройку тварей и всё о них теперь знаешь, на всё способен и всё умеешь?! Не тут-то было! Все те, кого вы встречали раньше - просто насекомые по сравнению с тем, с чем сражались мы, и что ещё обитает на свете, с чем вам однажды придётся столкнуться!!!
- Посмотри на себя! Ты же ведёшь себя, как нацист какой-то! Сейчас из вас двоих на одержимого больше похож ты!
Двое охотников стояли друг против друга и смотрели прямо в глаза. Ветеран и рекрут. Первый прошёл огонь и воду, повидал такое, что ни в одном ужастике не покажут. То, что он пережил, показало ему насколько сложен и жесток этот мир. Второй совсем недавно в этом деле, стоит в самом начале своего пути. Он ещё не терял верных товарищей, готовых прикрыть спину, не давал обещаний, которых заведомо не мог сдержать. На его руках не испускали дух люди, которых он не успел спасти. Этот конфликт стар, как сама вселенная. Отцы и дети. Жизненный опыт против юношеского максимализма.
Ветеран первым отвёл взгляд. Снова он почувствовал лежащий на нём груз вины. Снова он вспомнил что-то, что всеми силами пытался забыть. А может он винил себя за то, в кого превратился за столько лет? Всё во вселенной имеет свою цену. Когда человек избирает путь охотника на нечисть, это не проходит бесследно. Каждый день они видят чудовищную жестокость, видят, как опасна изнанка нашего мира. Как говорил старина Ницше: «Если долго всматриваться в бездну, бездна начинает всматриваться в тебя».
- А ты чего молчишь? - спросил поостывший Димон у своего друга, молча наблюдавшим за пленником.
- А что я должен сказать? - вопросом на вопрос ответил Архипов.
- Перед тобой тут человека пытают, а тебе сказать нечего?!
- А почему ты так уверен, что это всё ещё человек? Что ты вообще знаешь о демонах?
Атмосфера накалялась. Это уже был не просто спор, это было нечто иное, искусственное, чуждое людям. Этот конфликт смотрелся совершенно не к месту, создавалось впечатление, что он высосан из пальца. Что-то было не так, но никто из изнаночников, поглощённых выяснением отношений, не видел этого. Они просто не могли увидеть всю картину в целом.
- Слушай... - решил наконец прервать спор Михалыч, но осёкся на полуслове, краем уха услышав, как жалобный плач пленника медленно перерастал в леденящий душу хохот.
Страдалец осторожно откинулся на спинку стула, вскинул голову и хохотал, как сумасшедший злодей-психопат из кинокомиксов. В тусклом свете лампы было видно выражение его лица: ни коварное, ни довольное, а... испуганное. Человек всё ещё был напуган, из его глаз по щекам текли узкие дорожки слёз, отчаяние поглотило бедолагу. Это были эмоции человека. А смех - безудержный, спонтанный, еле сдерживаемый и совершенно чуждый любому человеку - шёл от искалеченного, измученного, сломленного существа-кукловода, закравшегося в самую глубь и дёргающего за ниточки оттуда. Вся эта картина напоминала жуткий психологический триллер, что нагоняло ещё больше жути, чем было на самом деле.
- Извините, - наконец успокоившись, произнёс одержимый. - Не удержался.
На округлом лице губы неторопливо растягивались в жутковатую улыбку-оскал, выражающую глубокое самодовольство. Большие человечьи глаза молили о помощи, пока их не заволокла тьма, сделав похожими на чёрное стекло, в котором изнаночники видели искажённую версию всего того, что они любили и о чём мечтали. Два чёрных глаза одержимого были небольшими окнами, сквозь которые просматривался их личных Ад. Они были демо-версией самой Преисподней. Кожа бедолаги слегка посерела, проступавшие на ней вены почернели. Встрёпанные, спутавшиеся длинные волосы, болезненный вид, жуткая улыбка, что называется «до ушей» - вот оно, истинное лицо «зверя».
- Что задумали твои дружки? - как ни в чём не бывало спросил Михалыч.
- Ну, как обычно, - будничным тоном ответил одержимый. При этом он широко расставил пальцы правой руки и придирчиво осмотрел каждый ноготок. - Войны, эпидемии, Конец Света и всё такое прочее.
- Не язви. Говори по делу и тогда, возможно, не отправишься обратно в Ад.
- Ты смеешь угрожать мне, человечек? - настроение страдальца сменилось ни то на удивление, ни то на возмущение. - Напомни, сколько вас осталось, охотничков? Пара сотен? Пара десятков? А может, всего пара?