Сиенна странно на него посмотрела, будто вопрос был некстати.
— Да, в самом низу.
На долю секунды Лэнгдон вновь оказался в Вене, где он читал свою лекцию. Он стоял на сцене и лишь мгновения отделяли его от эффектного финала — только что он продемонстрировал публике гравюру Доре с изображением Гериона — крылатого чудища с ядовитым жалом в хвосте, которое обитает прямо надо Рвами пороков.
— Прежде, чем мы дойдём до Сатаны, — объявил Лэнгдон; голос его эхом отзывался в динамиках, — нам предстоит пройти через десять Рвов пороков, в которых наказывают мошенников — тех, кто повинен в высвобождении зла.
Лэнгдон перешёл к слайдам, показывающим в подробностях Рвы пороков и провёл аудиторию через рвы, один за другим.
— Сверху вниз мы видим: соблазнители, которых секут хлыстом демоны… льстецы, плавающие в человеческих экскрементах… священники-мздоимцы, зарытые наполовину, ногами кверху… колдуны с головами, развёрнутыми назад… продажные политики во рвах с кипящей водой… лицемеры в тяжёлых свинцовых плащах… воры, которых кусают змеи… раздающие советы мошенники, пожираемые пламенем… сеятели раздоров, разрываемые на части демонами… и наконец, лжецы, изъеденные болезнями до неузнаваемости. — Лэнгдон вновь повернулся к аудитории. — Скорее всего, Данте припас для лжецов этот последний ров потому, что распространение о нём множества лживых слухов привело к его высылке из любимой им Флоренции.
— Роберт? Это был голос Сиенны.
Лэнгдон тут же вернулся мыслями к настоящему.
Сиенна испытующе на него уставилась.
— В чём дело?
— В нашей версии Карты, — возбуждённо сказал он, — живопись изменена!
Он выудил проектор из кармана пиджака и встряхнул его с силой, насколько это позволяло ограниченное пространство. Громко заколотился запускающий шарик, но этот звук заглушили сирены.
— Тот, кто создал это изображение, изменил порядок следования уровней во Рвах пороков!
Когда устройство снова засветилось, Лэнгдон направил его на плоскую поверхность перед ними. Возникла Карта ада, ярко выделявшаяся в тускло освещённом окружении.
— Боттичелли на поверхности биотуалета, — со стыдом подумал Лэнгдон. К сожалению, это было наименее изящное место, где когда-либо демонстрировали Боттичелли. Лэнгдон окинул глазами все десять рвов и возбуждённо закивал.
— Ну точно, — воскликнул он. — Всё не так! Последний ров пороков должен быть заполнен больными, а не людьми, зарытыми вверх ногами. Десятый уровень — для лжецов, а не для священников-мздоимцев!
У Сиенны был заинтригованный вид.
— Но зачем кому-то понадобилось это менять?
— Catrovacer, — прошептал Лэнгдон, разглядывая маленькие буквы на каждой ступени ада. — Я не думаю, что это что-то означает.
Несмотря на травму, которая стерла у Лэнгдона воспоминания последних двух дней, он чувствовал, что сейчас его память прекрасно функционирует. Он закрыл глаза и воспроизвел две версии Карты ада в своей голове, чтобы сравнить их отличия. Изменений в Рвах порока было меньше, чем ожидал Лэнгдон… и все-таки он ощутил, как будто пелена внезапно опустилась перед ним.
Внезапно все стало совершенно ясно.
«Ищите и обрящете!»
— Что это значит? — допытывалась Сиенна.
У Лэнгдона высохло во рту.
— Я знаю, почему я во Флоренции.
— Знаешь?!
— Да, и я знаю, куда мне следует идти.
Сиенна схватила его за руку.
— Куда же?!
Лэнгдон будто только что стал на твердую землю с того момента, как проснулся в больнице.
— Эти десять букв, — прошептал он. — На самом деле они указывает на точное место в старом городе. Там все ответы.
— Где в старом городе?! — требовала Сиенна. — Что ты узнал?
Звуки смеющихся голосов послышались на другой стороне передвижного туалета. Еще одна группа студентов-художников проходила мимо, шутя и болтая на различных языках. Лэнгдон осторожно выглянул из-за кабинки, наблюдая за ними. Затем посмотрел нет ли полиции.
— Нам нужно идти. Объясню по пути.
— По пути?! — Сиенна покачала головой. — Нам никогда не пройти через Римские ворота!
— Жди тридцать секунд, — сказал он, — затем следуй за мной.
С этими словами Лэнгдон выскользнул наружу, оставив своего нового озадаченного друга в одиночестве.
Глава 21
— Scusi! — Роберт Лэнгдон погнался за студентами. — Scusate![21]
Они обернулись, и Лэнгдон осмотрелся вокруг как потерявшийся турист.