— Габриель, потрудитесь объяснить, что значит в вашем понимании «наивность и невинность»? Что вообще вы пытаетесь мне втолковать?
— Вам не знакомы значения этих слов? — Габриель скорчил гримасу, потом наклонился к Джулии, обдавая ее жарким дыханием. — Джулианна, вы краснеете, как девчонка-подросток, — сказал он, понизив голос до шепота. — Вот что я понимаю под словом «наивность». А еще я чувствую вашу невинность. Для меня более чем очевидно: вы до сих пор остаетесь девственницей. Нечего разыгрывать из себя взрослую женщину.
— Вы… вы…
Джулия отпрянула. Она лихорадочно перебирала весь запас английских бранных слов, выбирая наиболее обидное. Но из подсознания вылетело совсем другое слово, итальянское. Джулия и опомниться не успела, как с ее губ сорвалось:
— Stronzo![6]
Услышанное взбесило Габриеля, но лишь вначале. Потом его лицо разгладилось, и он захохотал. Громко. Раскатисто. Это был смех до слез в глазах и до колик в животе.
Зато Джулии было не до смеха. Она, судорожно глотая «Космо», ерзала на диванчике, как на горячей сковородке. Как Габриель узнал о ее девственности? Сделал блестящее умозаключение, применив методы индукции и дедукции? Вряд ли. Рейчел сказала? Они с Рейчел не трогали эту тему. К тому же они давно не виделись, и Рейчел не знает, как она жила и с кем встречалась. И потом, Рейчел никогда бы не позволила себе разболтать чужую тайну. Особенно Габриелю.
Габриель продолжал довольно ухмыляться. Джулия злилась на него не только за слова о девственности. Какое право он имел мешать ее знакомству с Брэдом? Джулия вовсе не собиралась давать этому блондину номер своего мобильника. Она не любила подобных игр. Но она хотела сама принимать решения, а не быть пай-девочкой, танцующей под профессорскую дудку. Ты зашел слишком далеко, высокоученый придурок Габриель Эмерсон. Пора поставить тебя на место.
Через несколько минут к их столику подошла Алисия. В руках у крашеной блондинки была маленькая золотистая коробочка.
— Это вам, — сказала официантка, подавая Джулии коробочку.
— Здесь какая-то ошибка, — смущенно пробормотала Джулия. — Я этого не заказывала.
— Конечно не заказывали. Вам ее послал один парень. Важная банковская шишка. Их там несколько человек сидит, но это от него. И еще он сказал: если вы не возьмете, то разобьете ему сердце.
Алисия нагнулась к Габриелю.
— Не желаете ли еще освежиться, мистер Эмерсон? — сладострастно улыбаясь, спросила она.
— Нет, благодарю вас. Мы уже достаточно освежились, — ответил Габриель, следя за Джулией.
Джулия открыла коробочку. Внутри лежали визитная карточка и большой шоколадный трюфель, завернутый в золотистую фольгу. На карточке значилось:
БРЭД КЭРТИС,
вице-президент
Отдел операций на рынке капиталов
Монреальский банк
Блур-стрит Уэст, 55, пятый этаж
Торонто, Онтарио
Тел. 416–555–2525
На обороте твердой и очень уверенной рукой было написано:
Джулия!
Жаль, что наша встреча оборвалась столь нелепым образом.
Шоколад напоминает мне о ваших прекрасных глазах.
Прошу вас, позвоните мне: 416–555–1491
Джулия отложила карточку и улыбнулась. Тактичный человек. Все обратил в шутку. Ничуть не обиделся за отдавленную ногу и не посетовал на ее неуклюжесть. В его устах слово «девственница» не прозвучало бы как ругательство. И написанное о ее глазах не было дешевым комплиментом. Она ему действительно понравилась.
Джулия осторожно развернула конфету и отправила в рот. Божественно. И откуда Брэд узнал, что она обожает дорогой шоколад? Должно быть, судьба. Джулия закрыла глаза. Она медленно жевала конфету, наслаждаясь изумительным, ни с чем не сравнимым вкусом темного шоколада. Потом тщательно облизала губы и даже застонала от удовольствия.
«Ну почему такой парень, как этот Брэд, не встретился мне где-нибудь на первом курсе университета?»
Габриель, словно обезумевший зверь, следил за каждым ее движением. Мисс Митчелл, поедающая шоколад… Это было не менее эротичным зрелищем, чем дегустация вина. С каким неподдельным изумлением она смотрела на этот чертов трюфель. Она предвкушала наслаждение! Какой румянец залил ее щеки, когда конфета оказалась у нее во рту. Ее рот был полуоткрыт, а язык без устали трудился, отправляя кусочки пережеванного шоколада в глотку. Наконец, когда она слизывала шоколадные крошки со своих алых губ… Это было выше его сил, а значит, он должен был немедленно вмешаться и… все испортить.