Возле одного из домов стоял и курил мужчина с серебряным ведерком для льда. В ведерке плескалось немного воды.
— Не потушу, наверное… — задумчиво сказал мужчина, показывая Лейтенанту ведерко.
— К пристани давай, к пристани, — нетерпеливо сказал Лейтенант. — Там полно лодок… там можно…
— Куда я отсюда?.. — покачал головой мужчина. — Никуда.
Лейтенант умолк. Прищурившись, он смотрел на дорогу спокойными серыми глазами.
— Паршивый был городишко, — сказал он наконец, — дышать там было нечем… А потом я оказался на Асбигале, и там мне тоже досталось — его снесли на пару месяцев позже.
Командор кивнул. О гибели Асбигаля он знал все, потому что именно там превратился из полицейского в штурмовика и именно оттуда вывез Аннабель-Ли, которую ему всучила Мунга.
Прошлое Лейтенанта, связанное с этим островом, сильно повлияло на выбор его в помощники. Лейтенант, конечно, тоже об этом знал, но предпочитал молчать. Заявлять командиру «Вы все знаете обо мне из личного дела» — не принято.
Пока Лейтенант молчал и придумывал следующую реплику, Командор курил, посыпая пеплом резиновый рваный коврик под ногами, оглядывал чернеющий горизонт, качающийся в свете тусклых фар, и вспоминал последний день Асбигаля и вонючую рыбу.
Началось все с того, что в Асбигале, белом сахарном городе, накрытом тенистыми садами, трижды пробили башенные часы.
Навскидку город казался небольшим, но выстроенным высоко, старательно. Скальные образования мешали густой застройке, поэтому вились вверх рассыпчатые пыльные дорожки, обложенные белым камнем, а домики выстраивались башнями, многоэтажными шпилями с круглыми окнами-бойницами. Во всех без исключения окнах сиял пластик.
Маленькие рыночки возникали стихийно, на каждом свободном пятачке. Три-четыре палатки с полосатыми тентами, на каждом прилавке: картридер, но не лёгкая пластиковая конструкция, а тяжёлая чёрная коробка с горящей зеленым светом щелью.
Продавались: яйца, оплетенные сухой травой; яблоки с розовыми боками, рыба — диковинная длинная, как плеть и почти без плавников.
Командор живо ей заинтересовался и даже взвесил одну на ладони, но тут же выпустил.
— Она чем-то воняет.
— Это её природный запах, — возмутился продавец. — Болотная рыба вся пахнет тиной и гнилью. Без этого запаха рыба не рыба. Как вы узнаете, когда её извлекли из болота, если она не воняет болотом? Или мне опрыскать её духами? И что это тогда будет за болотная рыба? Ты пощупай её! — не унимался он, впихивая длинное слизистое тело в руки Командору. — Ну? Чувствуешь? Мясо-то, мясо какое! Огонь-рыба.
— Огонь… — повторил Командор. — Ладно, сколько стоит эта дрянь?
— Четвертинку.
— Двадцать пять баксов за тухлую рыбу?
Да черт с ней, рыбой, завершил воспоминание Командор. Яблоки там были неплохи… а рыба — ну на любителя рыбка-то. Не стоила она тех денег.
Все эти путешествия по рынкам — только способ убить время до объявления позиций.
Позиции объявили спустя час, и Командор отправился их занимать, все ещё воняющий рыбой и весь вспотевший от небывалой жары.
На одной из крыш, прокаленной солнцем и еле-еле прикрытой умирающим от жажды плющом, стояла и курила женщина с черными пятнами пота под мышками. Её «бэттер» стоял аккуратно прислоненным к парапету. У женщины на загорелой руке с помощью ремешка была пристегнута фляга, к которой она то и дело прикладывалась.
— Опоздал, — сказала она.
Командор потянулся, выглянул из-под козырька на утомленный жарой город.
— Ещё уйма времени, — отозвался он, — необязательно торчать здесь столбом. Мунга, ты просто привлечешь внимание.
Мунга задумалась, покусала крепкими зубами горлышко фляжки.
— «Занять позицию» — это значит прийти на точку…
— …и не торчать на ней столбом, — закончил Командор. — Сядь, Мунга.
Она подумала немного и нерешительно уселась рядом с ним. Командор зевнул, прикрыв рот предплечьем, потянулся и сказал с ноткой зависти:
— Хорошо на воде работается. Свежо…
Некоторое время сидели молча. Снизу иногда приплывали подогретые волны ветерка, но одетые в тяжёлую плотную форму полицейские никакого облегчения не ощущали. Пятна пота под мышками Мунги расплылись почти до груди. Она стала реже прикладываться к фляжке и чаще задышала.