В выпуклых стеклах поплыли мои глаза и лица — десяток раз они мелькнули прямо передо мной, и только на одиннадцатый сменились чужим лицом и чужими глазами.
Сначала на платформу упал чемодан, тот самый, в жёлтую полоску и с полотенцем. От чемодана тут же отскочило колесико и отчаянно помчалось ко мне, словно пытаясь спастись. Я колесико подхватил. Оно было шершавое и теплое.
Поезд дернулся, и показалось, что рука и нога, торчащие между вагонами, сейчас сомнутся в кашу, и мне придется искать воду для новой помывки — знаю я, как оно брызгает…
Выпуклые стекла поплыли прочь. На одном из них сидел паук-трещина.
Состав с грохотом унесся прочь, электронное табло над тоннелем в ужасе засуетилось и высветило что-то вроде «КАШ… 1127 в 13:40».
— Я рад! — проорал кто-то, пытаясь заглушить гул.
Я повернулся.
Ко мне бежал длинный тощий тип в чёрной повязке на все глаза. За ним скакал чемодан.
— Меня никогда раньше не встречали! — восхищенно сказал он, когда все утихло. — Мистер Ббург говорил, что нашёл помощника, но чтобы все было так хорошо устроено… — он закрутил головой, словно не веря своим глазам.
Я бы тоже не верил его глазам — насколько можно было судить, повязка на них была совершенно непроницаемой, а сверху ещё и придавлена тонким пластиковым забралом.
— Сантана, — сказал он и безошибочно нашёл мою руку, чтобы пожать её. — Сколько стоит комната в этом городишке? Полдоллара в день хватит?
— Нет, конечно, ну что ты… за такую цену я могу поселить тебя…. Разве что у меня.
Святые лимоны, не дайте этому кошельку заселиться в местечко вроде Этажей Независимости, где за двадцать центов в день можно получить ведро личной горячей воды, обед из двух блюд и сухую простынь. Несмотря на эти прелести, в Этажах то и дело кто-то вешается, но человек с нормальными нервами не будет обращать на это внимания.
— Спать придется на полу, — сообщил я, хватая его чемодан, — но другой квартиры ты не найдешь. Разве что подвал возле крысиной чебуречной. И то придется доплатить, хозяин там редкостная шваль.
— Отлично-отлично, — рассеянно сказал Сантана, крутя головой в разные стороны, словно сканируя пространство вокруг себя. — А обед?
— Пойдём и купим.
Я потащил чемодан прочь, но он прыгал на каждой кочке, так что пришлось остановиться и приладить назад сбежавшее колесико.
Полдоллара в день! В Столице, где полно пустых домов — выбирай любой, если не переживаешь из-за отсутствия воды. С ума сойти, какая удача. Главное, чтобы никто не прознал… Скажу, что ко мне приехал старый слепой брат.
По виду слепой брат был на пару лет старше меня, так что не подкопаешься. Сантана. Ну и имя. Таким нужно называть фруктовый торт с безе или вишневый ликер, а не людей.
По дороге мы завернули в магазинчик Кита. Кит ютился со своими товарами в такой крошечной будке, что я постоянно застревал там между прилавком и стеной, а тощий Сантана поместился вместе с чемоданом.
Значит, сегодня у нас на обед мясное… Из мясного Кит предоставил помятую банку тушенки и попытался всучить какие-то кроваво-красные замороженные шарики, но они не понравились даже Сантане. К тушенке я прибавил коробку сухарей, банку с горьким морковным соком и посиневшую картофелину, огромную и страшную.
— Заплати, — сказал я, набрав полные руки продуктов.
И он заплатил!
— Кит, — попросил я напоследок. — Плесни чего-нибудь в фляжку.
И оставил на прилавке свои собственные десять центов.
— Вот почему ты не берешься пилотировать «сайлента», — задумчиво сказал Сантана, когда мы вышли на улицу.
Пилотировать «сайлента»… толстый мужик с сигарой. «Один из вас согласился».
— А как его собираешься пилотировать ты?
— Я медик, — отозвался Сантана. — Я приблизительно представляю, что нужно сделать, чтобы обмануть «сайлента» и заставить его шевелиться.
— Приблизительно?
— Да. И я приблизительно знаю, где его искать.
— А деньги ты взял вперёд? — догадался я.
— Аванс, — улыбнулся Сантана. — А ты?
А я отказался. Ушёл, с грохотом опрокинув стул, словно сама оскорбленная гордость. Дело не в том, что я не знал, где искать, или не хотел туда возвращаться, дело в том, что я не хочу отдавать их в чужие руки.