Лэнгдон слегка повернулся, чтобы поудобнее угнездиться в этом тесном — особенно при его габаритах — уголке. При этом у него перед носом очутились изящные граффити, нацарапанные на задней стене передвижного туалета.
Ай да итальянцы!
В Америке почти все туалеты размалеваны по-детски неуклюжими изображениями огромных грудей и пенисов. Однако стена этого домика больше походила на альбом начинающего художника — здесь были человеческий глаз, хорошо прорисованная рука, мужской профиль и сказочный дракон.
— Не думайте, что чужую собственность портят с таким вкусом по всей Италии, — сказала Сиена, прочитав его мысли. — Дело в том, что прямо за этой каменной оградой находится флорентийский Институт искусств.
Словно в подтверждение ее слов, неподалеку появилась группа студентов с большими папками для эскизов. Неторопливо шагая в их сторону, они болтали, курили и с удивлением поглядывали вперед, на суету у Порта Романа.
Лэнгдон с Сиеной пригнулись, чтобы студенты их не заметили, и тут Лэнгдона внезапно поразила одна любопытная мысль.
Грешники, закопанные по пояс вниз головой.
Возможно, в этом был виноват запах человеческих отправлений или вид мелькающих в воздухе босых ног давешнего велосипедиста, но, какова бы ни была причина, перед внутренним взором Лэнгдона снова возникли смрадный мир Злых Щелей и голые ноги, торчащие из-под земли.
Он живо обернулся к своей спутнице.
— Сиена! В нашей версии «La Mappa» ноги того бедняги, которого закопали вниз головой, были в десятом рву, верно? В самой нижней из Злых Щелей?
Сиена озадаченно посмотрела на него, словно удивившись, что он заговорил об этом именно сейчас.
— Да, в самом низу.
На долю секунды Лэнгдон вновь перенесся на сцену Венской академии. До эффектного финала его лекции оставалось уже совсем немного, и он только что показал слушателям гравюру Доре с изображением Гериона — крылатого чудища с отравленным шипом на хвосте, которое обитало прямо над Злыми Щелями.
— Прежде чем встретиться с Сатаной, — провозгласил Лэнгдон звучным голосом, вдобавок еще и усиленным динамиками, — мы должны пересечь десять Злых Щелей, где казнят обманщиков — тех, кто сознательно творил зло.
Лэнгдон нашел слайд с увеличенным изображением Злых Щелей, а затем перечислил их все по очереди:
— Итак, если двигаться сверху вниз, мы встречаем здесь соблазнителей, которых бесы хлещут кнутами… льстецов, облепленных нечистотами… святокупцев, закопанных в землю по пояс вниз головой… прорицателей, чьи шеи вывернуты на сто восемьдесят градусов… мздоимцев в озере кипящей смолы… лицемеров в свинцовых мантиях… воров, которых жалят змеи… лукавых советчиков в языках пламени… зачинщиков раздора, которых черти безжалостно увечат… и, наконец, лжецов, или поддельщиков, терзаемых страшными болезнями. — Лэнгдон снова повернулся к залу. — Скорее всего Данте приберег этот последний ров для лжецов потому, что именно развернутая против него клеветническая кампания стала причиной изгнания поэта из его любимой Флоренции.
— Роберт! — раздался вдруг голос Сиены.
Лэнгдон вынырнул из воспоминаний. Сиена вопросительно смотрела на него.
— Что с вами?
— «Карта ада», — взволнованно ответил он. — В нашей версии она другая! — Он выудил из кармана проектор и стал трясти его, насколько позволяла теснота. Шарик внутри гремел довольно громко, но этого можно было не бояться, потому что на улице выли сирены. — Тот, кто создал эту картинку, изменил порядок Злых Щелей!
Наконец проектор разгорелся, и Лэнгдон направил его на плоскую поверхность перед ними. Появилась «La Mappa dell’Inferno» — она ярко светилась в полумраке.
Боттичелли на биотуалете, подумал Лэнгдон. Вряд ли произведения этого великого живописца когда-нибудь демонстрировались в менее подходящем месте. Лэнгдон пробежал глазами все десять Злых Щелей и возбужденно закивал.
— Да! — воскликнул он. — Тут все не так! В последней из Злых Щелей должны находиться страдающие от болезней, а не перевернутые вниз головой. Она предназначена для лжецов, а не для святокупцев!
Сиена явно заинтересовалась.
— Но… зачем было их менять?
— Catrovacer, — прошептал Лэнгдон, глядя на маленькие буквы, добавленные к картине по одной на каждом уровне. — Думаю, на самом деле это означает другое.
Несмотря на травму, стершую воспоминания двух последних дней, сейчас память Лэнгдона работала очень четко. Он закрыл глаза и представил себе два варианта «Карты ада», чтобы найти различия между ними. Изменений в Злых Щелях было меньше, чем ему показалось вначале… однако с его глаз вдруг точно спала завеса.