Белкин разлил оставшуюся водку по посуде:
– Господа, имею тост. Предлагаю выпить за дураков.
– А почему не за дур? – резонно поинтересовался сидящий напротив Костик Казанцев.
– За дур был второй тост. Сам же речь толкал.
– А-а…
– Да, так вот, за дураков! Без которых наше общество в целом, ни наша система в частности не протянули бы и дня.
– Поясните, граф.
– С удовольствием. Если вы вспомните историю на Желтой улице, то поймете суть моего краткого выступления. Как известно, вычислить убийцу нам помогли не дедуктивные и прогрессивные методы, которые лично я считаю полнейшей чепухой, а банальное стукачество моего «барабана», извиняюсь за прямоту. И как вы помните, задержанный товарищ очень настойчиво добивался у меня, кто ж его вломил. На что я дабы не подставить своего человека, со всей ответственностью заявил, что разоблачению способствовали последние разработки в области криминалистики – использование экстрасенсорики и ясновидения – и что в скором временив с преступностью в нашем отечестве будет покончено. От всевидящего ока не укроется ни одна прошмандовка.
Товарищ на полном серьезе внял моим объяснениям, потому что излишками «серого вещества» не страдал, а я в силу своей артистичности убеждал его очень искренне. Спустя час в коридоре ко мне подошел следователь и осторожно спросил, правда ли, что мы отыскали убийцу с помощью экстрасенса. «Ну, само собой! А ты как думал? Извини, двадцать первый век на пороге, сколько ж можно с преступностью по старинке бороться? У нас и лазеры, и парапсихологи». Это я ему заявил. Он потом целый день на меня с уважением посматривал.
Ну, думаю, оказывается не только среди преступников дураки имеются, но и среди своих.
Каково же было мое удивление, господа, когда на другой день в одной из центральных газет, в интервью одного из наших высоких руководителей, я прочел примерно следующее:
«Несомненно, раскрытию убийства на Желтой улице способствовал принципиально новый метод – применение экстрасенсорики и ясновидения». Что и требовалось доказать! Думал, у нас два дурака, оказывается – три!
Да, так вот, господа, за них и выпьем. Удивительнее всего, что тогда я, кажется, сам поверил в экстрасенсов.
– Насчет экстрасенсов не знаю, а барабашка, похоже, у нас действительно завелся. У меня постоянно ручки со стола пропадают, – произнес Паша, поднося кружку ко рту.
– Я в барабашек не верю, я в «барабанов» верю. – Вовчик наконец опрокинул кружку и снова устремил свои светлые очи на квашеную капусту. Решившись наконец и кинув в рот еще одну горсть капусты, он встал. – Все, мне пора. Много не пейте. Я надеюсь, к утру вытрезвитель будет на прежнем месте и с крышей.
К крыше Вовчик относился трепетно. И не без причины. Пять месяцев назад, когда их группа вселилась в комнаты этого медицинско-милицейского учреждения, пришлось сделать небольшой косметический ремонт. То есть сорвать паутину и вымыть окна.
До переезда здесь размещалась вытрезвительская кладовая, имевшая отдельный вход с улицы.
В один из тех «ремонтных» дней, когда Вовчик с упоением натирал старой газетой надтреснутое стекло, проходящий дядечка поинтересовался:
– Что, ремонт?
– Ага, – незамедлительно согласился Белкин.
– Магазин, что ли, будет?
– Точно. Коммерческий. «Похоронные принадлежности», – мрачно пошутил Вовчик.
Мужичок испарился так же неожиданно, как и появился. Однако час спустя напротив второго окошка, к которому перешел усердный Вовчик, остановилась черная «иномарка». Из нее вышла пара быкообразных ребят и, приблизившись, задала намозоливший уши всех коммерсантов вопрос:
– Кто ваша «крыша»?
Вовчик, уловив, что ребята обращаются именно к нему, выдохнул на стекло, потер его грязной газетой и кивнул на соседнюю дверь:
– Со всеми вопросами туда…
«Быки», ничего не переспрашивая, изобразив на лицах серьезный настрой и достоинство, заглянули внутрь вытрезвителя. Прочитать вывеску у дверей они не удосужились. Что они там объясняли или спрашивали насчет «крыши», Вовчик так и не узнал. Спустя полчаса он ненароком бросил взгляд на место, где остановилась машина, но ни авто, ни его пассажиров уже не наблюдалось.
После этого случая Вовчик уверенно говорил, что у их команды самая крутая «крыша» в Питере. Крыша медицинского вытрезвителя.
Белкин накинул джинсовку, потряс руки остающихся товарищей и вышел на улицу.
Коллектив распался, и остальные тоже потихоньку начали собираться. Исключением был Игорь Петрович Таничев, которому злая судьба подкинула дежурство до утра. Петрович уже воткнул в сеть троллейбусную печку, хоть немного спасающую от подвальной сырости и осеннего холода. Постоянно держать печку включенной боялись по причине пожароопасности.
Обязанности по уборке и выносу мусора также ложились на плечи Таничева, но жаловаться на судьбу-злодейку он не стал, а спокойно собрал с опустевших столов объедки и бутылки и скинул все в мусорное ведро.