- Ну лады, трусло. Не нужно агрессии. Ни к чему, - Ник медленно двинулся, а рыдания Кейси набирали обороты. – Дай мне свою сумочку, малышка.
По ее щекам текли слезы, стирая ее макияж, и она без вопросов подчинилась… Коди бы никогда так не сделала. Черт, да Коди уже бы вытащила меч и срезала одну из голов.
Но Кейси не Коди. Она смирная и бесполезная.
Ник одной рукой обхватил ручку ее сумочки, а другой доставал кошелек из кармана. Затем он прошептал Кейси:
- Когда я пойду к ним, я хочу, чтобы ты легла, ладно? И оставайся, пока я не скажу встать, - Чуть громче для грабителей он сказал, - Делай, как говорю, крошка. Все будет хорошо.
Ее руки тряслись, но она кивнула.
Тайри облизнул губы, с интересом оглядывая тело Кейси.
- Я думаю, мы должны взять его девочку и повеселиться, прежде чем отпустить. Что думаешь, Алан?
Алан ухмыльнулся.
- Ага. Думаю, можно.
Да черта с два…
Ник протянул сумочку Алану, убедившись, что расстояние между ними с волосок.
- Тсс, думаю это будет очень вредно для твоего здоровья, - сказал Ник, его голос упал на октаву, а руки начали нагреваться. – Это как курить две пачки в день, но гораздо точнее и быстрее будет убивать тебя.
- Тебе не напугать меня, пес, и ты не мне не указ, - Алан вцепился в сумочку, думая, что Ник отпустит ее и отдаст ему.
Вместо этого, Ник дернулся вперед, максимально приближаясь к Алану. Прежде чем Алан выровнялся, Ник вырвал пистолет из его рук и направил на Тайри.
Закричав, Тайри побежал к парковке.
Ник начал было преследовать его, но Алан пихнул его и постарался забрать пистолет. И тогда, Ник почувствовал, как его силы ощутимо стремились вперед, наполняя его уши яростным, барабанным боем.
Запах и вкус крови перебивали все.
Kirast kiroza kirent. Зачатый в жесткости, чтобы творить жестокость и жестоко умереть. Это было написано на первом языке на символе Малачай на его шее. Это был девиз его рода.
Ненависть Алана и его склонность причинять боль другим кормили Малачай внутри него, делая его сильнее. Именно поэтому отец Ника решил жить в тюрьме, где ни одна из человеческих способностей не могла сдержать Адариана.
Ненависть, предубеждение, зависть… все негативные эмоции вокруг Малачай были как банка супер калорийного шпината для морячка Попая. Чем больше жестокости было рядом с ними или направлено на них, тем больше энергии и сил они получали.
Жар охватил руки Ника, обжигая его и Алана.
С яростным криком, Ник схватил Алана и сильным ударом в челюсть отправил его на землю. Ник упал сверху на него, нанося один за одним удары по телу Алана, пытаясь примириться с тем, что в прошлом Алан пытался убить его.
Снова и снова в своей голове он видел эту ужасную ночь, себя напуганным четырнадцатилетним мальчиком и троицу, что втаптывала его в землю, била и стреляла в него, хотя он лишь пытался защитить себя от их необоснованной жестокости.
И из-за чего?
Из-за того, что отказался травмировать и грабить престарелую пару, чьей единственной ошибкой была прогулка не в том месте и не в то время?
Такие подонки должны умереть. Алан и его банда были заразой на земле и пришло время ее очистить.
- Убей его, Ник! – кричала Кейси. – Убей его! Это то, что он заслуживает!
В его ноздрях стоял густой запах крови, а Алан молил о пощаде, которую не проявил по отношению к Нику, в то время, как Кейси продолжала кричать, чтобы тот прикончил Алана, пока их два голоса не слились в похоронный дуэт.
В своей голове он слышал демонический смех Малачай. Видел, что его кожа становилась темной с красными оттенками.
Тысячи голосов атаковали его, но лишь один звучал сильнее.
«Мы крепко спим в своих кроватях, потому что сильный человек, потому что есть сильный человек в ночи, готовый нанести визит жестокости тем, кто может причинить нам вред». Уинстон Черчилль… Кириан цитировал его так часто, что эти слова непрерывно звучали в ушах Ника. Это была общая мантра для всех Темных Охотников, так что некоторые даже использовали ее в качестве подзаголовка своих е-мэйл или делали себе татуировки с ней. Выражение было вторым после спартанского девиза: И tаn и epм tвs. С щитом или на щите, т.е. смерть или победа.
А Алан точно заслуживал умереть за все свои грехи против мира. Все преступления против невинных людей, на которых нападал. Ник обещал себе возмездие за собственное ранение, если они встретятся снова.
Судьба снова свела его с Аланом. Кто будет спорить, что это очевидный божественный дар?
«Я должен сдержать слово».
Готье были известны своими клятвами. Это мама крепко вбила в его голову.
«Ты никогда не нарушаешь свои обещания, особенно данные себе».
Он держал пистолет у виска Алана, а в своей голове видел яркую картину, как Алан стоял над ним, когда Ник лежал на улице избитый и беспомощный. Он видел, как жажда блестела в глазах Алана, когда ему не терпелось снести Нику голову.
- Помолись, Готье, - то были его слова Нику. – Ты скоро попадешь в хроники.
Холодность Алана в ту ночь пришпорила Ника, своим пальцем он взвел курок, и покрепче взялся за спусковой крючок.
Он почти сделал это, как в его голове один голос перебил голоса Алана и Кейси.
Голос Коди…
Каждый человек рожден с чувствами зависти и ненависти. Если дать им дорогу, они приведут его к насилию и преступлениям, а преданность и убеждения будут отброшены в сторону. И тогда он будет потерян навсегда. Навсегда проклят. Не миром или обстоятельствами его рождения, но по своей же воле.
И неожиданно, его взгляд прояснился, он словно получил удар по телу. В трезвом сознании он увидел, какое кровавое месиво сотворил с Аланом. От ужаса ему стало плохо. Он едва узнавал лицо Алана. Кровь покрывала их обоих. Новая одежда, которой он так гордился, была уничтожена.
«Как я такое мог сотворить с человеком?»
Он был животным.
«Нет, ты хуже. Ты Малачай».
- Пппожалуйста, - молил Алан своими распухшими, кровоточащими губами. – Не убивай меня.
Отпустив его, Ник отшатнулся.
- Что ты делаешь, - потребовала ответа Кейси, приблизившись к нему. – Он собирался ограбить тебя и изнасиловать меня. Он животное! Убей, пока он не причинил вред кому-нибудь еще. Ты должен ради мира покончить с его жизнью, чтобы сделать его безопасным.
От ее непрерывного ворчания, его гнев снова вспыхнул… Все поблекло, пока он не сосредоточился только на том, чтобы заставить Алана страдать.
«Я стану Малачай…»
И он ничего не мог сделать, чтобы остановить это.
Глава 11
Калеб оторвался от шумерского текста, который читал, и по его коже побежали мурашки. В эфире возникло древнее волнение, которое он не ощущал веками.
От этого он разозлился, а его кровь застыла.
Каким-то образом Ник быстро перекачивал силы отца в свое тело.
Это не хорошо. Ник то к своим силам не привык, не говоря уж о силах сформировавшегося Малачай.
- Что ты наделал, парень? – он встал и собрался идти за Ником, как почувствовал глубокие колебания, от небезызвестного источника.
Адариан призывал его к себе.
Как у личного раба Адариана, у Калеба не было выбора, оставалось лишь сделать, как сказано. И нельзя было упустить яростное волнение в этом зове. Адариан паниковал.
Может, он наконец умирает…
Стрела раскаленной добела надежды вонзилась в него. Он молился о смерти Адариана так давно, что уже и не помнил, когда последний раз наслаждался воздухом свободы.
«Да умри уже наконец, бесполезный кусок дерьма».
Превратившись в ворона, Калеб вылетел в открытое окно наверху и направился к тюрьме в Анголе, где отец Ника скрывался среди самых опасных преступников страны. Именно там Адариан мог заряжать свои силы, ничего для этого не делая. Именно там никто из его врагов и не подумает его искать. В конце концов кто добровольно уйдет в тюрьму, после того как сбежал из адской потусторонней тюрьмы, где Адариан провел большую часть своей жизни?