Не хватало еще влюбиться в этого нахала! Беспризорника!
Глава 21. Ангел и Судья
Ангел.
Запахнув халатик на груди, я дрожащей рукой потянулась к замку.
Там за дверью меня ждал отец. И его ночное появление в моей комнате, еще и после Яна, не сулило мне ничего хорошего.
Я боялась, что папа учует запах секса. И пусть в прямом смысле слова мы с Яном им не занимались, на мне остались следы обжигающей спермы.
— Лина, детка, у тебя все в порядке? — папа встревоженно заглянул через мое плечо в комнату. Я поморщилась от запаха приторно сладких духов и камелий. Папа обожает эти вечнозеленые цветы с ядовито розовыми лепестками. А для меня они, как укор. В девичьей невинности, на которую он в последние дни так откровенно намекает.
Я спешно отшагнула назад. Только бы не коснуться его наглаженной рубашки.
— Девочка моя, почему ты еще не спишь? — отец прошел в комнату, глянул на покрывало. У меня все заледело в душе, когда он увидел влажное пятно по центру. Именно там лежала моя попка, когда мы с Яном шалили.
Отец сразу подошел к кровати и внимательно всмотрелся в потемневшую пудровую ткань.
— Я купалась, пап. Оставила мокрое полотенце на кровати, — срывающимся голосом пояснила я.
Папа обернулся ко мне и проскользил взглядом по моей фигуре и обнаженным ногам, что были видны из под халата. Инстинктивно я обняла себя руками.
— Я уже собиралась ложиться спать. Спокойной ночи, — вымучено произнесла я необходимые фразы.
— Да-да, конечно. Сегодня у меня репетиция большой игры. Партия в шахматы с миллионной ставкой…Если тебе будет мешать громкая музыка, позвонишь мне и предупредишь. Я прикажу сделать потише, — он снова обернулся к покрывалу.
Словно испытывая натяжение моих нервов и ощущая в воздухе недавнее присутствие другого мужчины, папа потянулся рукой к пятну. Закусив губу, я с ужасом наблюдала за его действиями. Он провел пальцами по ткани. Задумчиво обернулся снова ко мне:
— Если хочешь, я прикажу заменить покрывало. Не стоило мокрой попой садиться на кровать, — в его голосе появились низкие ноты, пугающие меня до дрожи под коленками.
Отец подошел ближе. Я отступила, упираясь лопатками в стену и неморгая глядя на него.
Он поднял руку к лицу и понюхал пальцы! Удивление отпечаталось в его глазах. А потом серые зрачки заволокла густая мрачная похоть.
— Ты повзрослела, Лина. Пахнешь иначе, — хрипло добавил он.
— Спокойной ночи… папа, — на последнем слове я сделала акцент, надеясь, что осознание родства его вернет в реальность.
На шее отца затрепыхалась вена. Он заскрипел зубами, как голодный койот. Я безошибочно почувствовала, что он снова захотел меня трахнуть! Мой запах оргазма распалил его фантазию. Для меня все это было слишком.
Хотелось закричать, ударить его по аристократической физиономии. Но я чувствовала, что стоит мне дернуться и начать бороться, как он провернет со мной ужасные вещи.
Как жертва перед хищником, я стояла не дыша. Загнанная в угол.
Отец упивался своей властью. Осматривал меня, как товар перед покупкой. Презрительно, сверху вниз. Словно решаясь, стою ли я его усилий.
— Пап, я устала, хочу спать, — предприняла я очередную попытку спастись.
— Лина, ты маструбировала? — ошарашил меня вопросом отец.
Я хватала густой воздух ртом. Он никак не мог проникнуть в легкие. Это уже был не намек, а откровенная провокация!
— Что ты такое говоришь?! Нет, конечно.
— Девочка моя любимая, ты уже взрослая. Это нормально, что тебе хочется трогать себя. Если захочешь поговорить об этом, обратись ко мне. Я опытный мужчина, ради тебя, дочка, все поясню. И покажу, когда захочешь, — папа провел по моему бедру пальцами.
Я выскочила в бок от него и отошла к ванной. Покосилась на дверь. Если он ко мне приблизится, я успею закрыться.
Правда, если ему окончательно сорвет крышу, то хлипкий замок вряд ли поможет.
— Зайка, не надо бояться своих естественных желаний. Тебе не повезло, мамы не было рядом, когда ты взрослела. Я учил пользоваться тебя прокладками и объяснял, что растущая грудь в тринадцать это норма. Секс — необходимая часть взрослой жизни. Если ты не захочешь выходить замуж за Саву и останешься жить со мной, я буду тебе помогать, — он многозначительно кивнул на мокрое пятно на кровате.
Мои щеки и уши горели. Я никогда бы не хотела слышать подобных слов от отца.
Продолжать этот мерзкий развратный диалог было опасно.