С бортов выстрелили все якоря. Упав на поверхность зыби, они быстро надулись, фиксируя натянутыми канатами положение фрегата между собой. Ноги ходоков быстро цеплялись за канаты и путались в них. Но замысел Сола заключался не в этом. Перед тем, как продиктовать в рацию последние слова, Демискур спросил Сола:
— Уверен?
— Я счетчик. Я не даю гарантий, только вероятность. И она высокая.
Демискур закончил инструктаж. И тогда из динамика раздался шипящий голос:
— Всему экипажу! Отставить все действия! Убрать руки с металлических поверхностей до следующего приказа!
Едва эти слова прозвучали, раздался сухой громкий треск. Казалось, ничего особенного не произошло, но Сол понял, что ходоки замолкли. Он поднял глаза наверх и увидел, как чудовища подергиваются в конвульсиях. Треск продолжался. По шкурам чудовищ пробегали лиловые электрические искры, выстреливая в воздух, а ходоки продолжали подергиваться, словно в жутком макабрическом танце. Это был ток высокого напряжения, пущенный через якорные канаты напрямую из энергорезервов корабля.
Треск оборвался, и в воздухе запахло влагой. Ходоки продолжали дергаться. Один упал в зыбь, другие отступили, еле переставляя ноги.
Придушенный голос зашипел:
— Всем вернуться к своим делам. Курс на запад! Шевелитесь!
«Пиявка» дрогнула, втянула в себя якоря и тревожно гудя, поползла мимо парализованных ходоков, еще торчавших на мелководье и подальше от тех, что спешили на подмогу своим сородичам. Акифы и матросы вновь заметались по палубе. Демискура потащили в медицинский блок. Сол на минуту замешкался, и подошел к перилам у кормы. Когда корабль сдвинулся с места и отплыл на достаточное расстояние, Сол разглядел колыхавшиеся на зыби угловатые фрагменты тел. Все те же сегментированные лапы, панцири и туловища, похожие на стебельки, но гораздо меньше и облепленные чем-то прозрачным и скользким, похожим на слизь. Их было около сотни, а может и больше. И все искалечены и мертвы. Настоящее месиво.
Сол понял причину ярости ходоков.
«Пиявка» раздавила их детенышей.
12
— Эй ты! — позвал Китчам. — Тебя вызывает капитан.
Сол медленно встал, внимательно наблюдая за тем, как здоровяк открывает двери. После сражения с ходоками прошел день. «Пиявка» миновала опасные рифы и мелководье, где водились ходоки и вышла в глубокое море зыби. Сола отправили в отдельную каюту и регулярно кормили, причем отнюдь не слизью, предназначенной для бионов. Да и гонора в обращении Китчама почему-то убавилось, хотя в глазах по-прежнему полыхал яростный огонь.
В полном молчании Китчам эскортировал Сола на самый верх капитанского мостика, втолкнул в апартаменты, а сам остался снаружи. Сол быстро огляделся. В каюте находилось четверо: лсан Гримм, Демискур, какой-то неизвестный офицер-адъютант и сам капитан. Сол впервые видел командира так близко, а посмотреть здесь было на что.
Керас восседал в кресле с высокой спинкой. Он был облачен в бесформенную белую хламиду, выполненную из дорогой переливчатой ткани, которая пестрела золотистыми и оранжевыми узорами поразительно искусной работы. Узоры были исполнены так мелко и с такой сложностью, что напоминали шкуру экзотического насекомого. В них угадывались и округлые орнаменты джаханской росписи, и острые обводки скелгов, и даже что-то из угловатого дизайна сеятелей. В облачении капитана не было ни единого участка открытой кожи; все скрывала ткань. Лицо пряталось за черной маской, постепенно переходящей в остроконечный шлем с терновым венцом шипов. Маска не имела ни малейшего сходства с человеческим лицом и больше всего напоминала морду какого-нибудь инсекта — слепой твари, у которой нет даже глаз.
Сол едва не забылся и доложил о своем прибытии ровным голосом.
Что-то коротко щелкнуло под маской, и раздался глухой, искаженный вокодером голос:
— Садись.
Сол пошарил глазами в поисках стула, но не нашел такового. Все ждали его действий. Тогда Сол невозмутимо опустился прямо на пол и скрестил ноги. Он с интересом разглядывал капитана, не отводя взгляд и не смущаясь. Гримм и Демискур почтительно молчали. На окаменевшем лице лсана читалась открытая угроза, на лице Демискура — отголоски боли и мрачная решимость, а белобрысый молодой адъютант лишь брезгливо кривился, поглядывая на Сола как на гадкую кучу мусора. В полной тишине из-за спины капитана показалось нечто черное, гибкое и игольчатое. Тварь не спеша вскарабкалась на плечо Кераса, спустилась по руке к подлокотнику кресла, оттуда — на колено, затем вниз к стопе и переползла на пол.