— Стой и слушай. Сейчас твою судьбу будет решать зыбь. Но вначале мы заслушаем Смерть и Свободу. Мы начнем со Свободы. Говори, заступница.
Раздался голос Демискура — Сол не ошибся в ожиданиях. Гранд произнес:
— Этот получеловек стоит тут перед нами и ждет своей участи. Для иных все было бы кончено уже давно, но этот получеловек почему-то жив, хотя на его долю выпало немало испытаний. Сами подумайте: пуля угодила ему в голову и вместо того, чтобы разнести ее на куски, отправила в забытье. Он выжил. Потом он работал автоматом на корабле и мог бы пойти на дно со всеми, но не допустил потопления судна. Своей сноровкой, умениями и знаниями он спас корабль и экипаж от верной смерти. Если б не он, лежали бы мы на дне моря. Он же, будучи слугой своего порочного хозяина Зорака, мог бы просто исполнять приказ, и погибнуть на злополучном острове, но поступил иначе. Он храбро бросился в порт к кораблю предупредить о неминуемой гибели, не жалея себя и не думая о себе, хотя мог бы убежать от хозяина и остальных. Наконец, это ему принадлежит идея ужалить током ходоков, в чьи владения мы вторглись. И именно он нашел шпиона-осведомителя, благодаря способностям счетчика.
Какие еще нужны аргументы в его пользу? Я, Свобода, таких не знаю.
— Достаточно. Смерть, тебе слово.
Сол напряг слух. Раздался ровный, сдержанный голос Улфа:
— Этот получеловек — сломанная кукла. Все его способности и поступки лишь результат счастливого случая, который порой случается и с такими существами. Достоин ли он называться вольным моряком, он, не знающий себя и выскобленный изнутри, как пустой сосуд? Сможет ли он понести гордо знамя нашего братства, если едва стоит на ногах, если слаб и увечен? Скажу прямо: в этом мире полно людей, во сто крат достойнее и талантливее него. Его хрупкая жизнь, его существование — лишь забава судьбы, странная игра случая, не более. Какие еще нужны доводы против него? Я, Смерть, перечислила все.
— Отлично. Слышал ли ты, смертный, все сказанное?
— Да, — сказал Сол.
— Сейчас зыбь решит твою судьбу. Это свершится под двумя лунами, когда веет западный ветер, и души витают над миром, избавленные от спящих тел. Пусть черное небо и серая зыбь решат в споре, чему быть, и пусть луны смотрят вниз и запоминают, чтобы записать в хронике мира, где содержится истина. Мы, братство, говорим и решаем по воле зыби. Так было, есть и будет впредь.
Сол услышал шуршание одежд. Что-то происходило; вокруг него двигались люди.
Затем подошел первый и произнес голосом Гримма:
— Капитан — часть корабля. Истина.
Раздался удар. Сол вздрогнул, но остался невредим. Что-то пружинисто замерло слева от него. Гримм отступил. Подошел другой человек. Этот произнес голосом Демискура:
— Команда — часть корабля. Истина.
Снова удар. Сол дрожал — не от страха, хотя внутри него все сжалось в ожидании неминуемого, а от лютого холода. Дыхание вырывалось из ноздрей теплым облачком, температура понизилась очень сильно.
— Команда присягает капитану, а капитан — кораблю, — произнес отрешенно Улф и ударил чем-то слева от Сола. — Истина.
— Пират отвечает за слово делом, — прорычал Китчам и нанес свой свирепый удар, от которого раскрошился бы и камень. — Истина!
— Интересы команды и капитана превыше всего, — сказал Элиас. — Воистину, да.
Удар.
— Ложь карается смертью. Воистину!
Удар. К Солу продолжали подходить офицеры и каждый произносил словно заклятие:
— Подчиняйся старшим по званию. Истинно так!
— Спор равных решает команда, неравных — капитан. Это истина.
— Вне корабля только два пути — чиф или моряк. Таков наш путь.
— Завет — долг чести для любого пирата. Правда, клянусь зыбью.
— Порча — право команды на отставку капитана. Точно.
— Свобода или смерть! Истина.
Двенадцать ударов. Настала тишина. Ее ткань натянулась, дрогнула и пропустила сквозь себя зловещий голос Кераса:
— Шесть против шести. Все ли видят это?
— Все, — отозвались вольные моряки.
— Тогда я впервые отдаю свой голос, и не говорите потом, что не видели.
— Пусть нам глаза выедят черви! Мы запомним это на всю жизнь.
— Что ж, — заключил Керас. — Пусть зыбь моими руками решит твою судьбу, смертный.
Керас приблизился к Солу. Потом что-то произошло — резкое, порывистое движение и удар. А потом — тишина. Сол забыл про терзавшую его голову боль, про тиски холода, приморозившего уже ладони и ступни, про свой страх и про весь мир — потому что все его существо напряглось в ожидании какого-либо звука или события, но оно все не наступало, все не наступало, и только тишина, леденящая и гулкая тишина выла западным ветром над палубой, где могло и не быть живых людей — одни призраки.