Солнце становилось все выше и крупнее.
Они приближались к экватору.
Это произошло после трех дневных склянок, когда боль отступила и Сол собрался уползти в свою каюту. Дозорный упал в обморок и грохнулся прямо на палубу с вороньего поста. С красной, покрытой волдырями кожей, его унесли к Элиасу. Выбывшего матроса следовало заменить. Тот, чья очередь должна была наступить только через три часа, глянул на воронье гнездо и заявил:
— Я не полезу туда. Это самоубийство.
Командир навигационной рубки Демискур дважды повторил приказ по динамику, и когда понял, что на него нет реакции, лично спустился на палубу. Скопилось несколько человек. Все тупо пялились на почерневшее от жара пятно, оставшееся от лужицы крови из-за падения прежнего дозорного. Демискур, мятый от жары, посмотрел на упрямого матроса и сказал:
— Это приказ. Заступишь на вахту раньше, и сдашь ее раньше на три часа.
— Дело не в этом, — заупрямился матрос. — К тому времени я изжарюсь заживо.
Сол, следивший за перепалкой, понимал матроса. Воронье гнездо представляло собой уменьшенную копию капитанской рубки — башенку под самым флагштоком, с которой открывался вид на все стороны света. Пост был оборудован лучшей оптикой на корабле, позволявшей видеть детали на много миль вперед. Башенку, словно шляпка гриба, прикрывал небольшой блестящий купол из легкого металла, который раскалялся гораздо сильнее термостойкой обшивки главного корпуса. Человек словно попадал под сковородку.
— Приказы не обсуждаются, — жестко отрезал Демискур. — Живо полезай на пост.
Матрос заколебался. Это был белокурый парень с черными глазами и щедро обсыпанным бородавками лицом. На секунду почудилось, будто он согласен, но вдруг его передернуло и как-то подбросило вверх.
— Нет! Это верная смерть.
— За неповиновение приказу схлопочешь трибунал, — напомнил Демискур кодекс капера.
— Знаю! — с вызовом крикнул матрос. — Лучше убейте меня и заберите мою воду.
На шум стали стягиваться свободные матросы и акифы. Демискур потемнел. Положение становилось серьезным. Его рука уже лежала на рукояти личного станнера, хотя лицо продолжало оставаться спокойным.
— Повторяю последний раз, — медленно произнес он. — Пока не стало слишком поздно. Не дури, парень. Заступай на пост.
Парень упрямо замотал головой. Несколько капелек пота зашипело на полу. Кожа Демискура, необыкновенно белая и усеянная веснушками, словно бы плавилась и стекала с его мощного скелета. Даже черты лица как-то скруглились. Демискур щелкнул клапаном кобуры и вынул станнер на половину. Матрос мгновенно покрылся пленкой пота, но продолжал стоять на своем.
— Ты арестован, — хрипнул Демискур. — Уведите его и посадите в клетку. Кто заступает после него?
— Я, — подал голос другой матрос, низенький и коренастый, выступая вперед.
— Хорошо. Тогда….
— Я туда не полезу, гранд. Лезьте сами, если так надо.
Демискур глотнул воздух, дернул головой, как от пощечины и севшим голосом переспросил:
— Что?
— Я не полезу! — крикнул крепыш.
Его поддержали другие матросы:
— Правильно! Это верная смерть!
Станнер уже замер в руке Демискура. За ним выросли еще двое хильдаров с оружием. Но офицеров было меньше. Странным образом на палубе оказалось двадцать восемь матросов. Их число быстро росло. Ясно: занятые бросали свои посты, чтобы присоединиться к толпе, которая возмущенно галдела, поддерживая своих. Демискур шепнул что-то ближайшему офицеру и тот исчез в рубке мостика. Он спокойно дождался, пока толпа не утихнет и громким, зычным голосом рявкнул:
— Всем разойтись!
Толпа колыхнулась, но не двинулась с места.
— Повторяю…
— Хватить повторять, гранд! — крикнул кто-то из передних рядов. — Лучше скажи капитану, чтобы изменил курс, а мы подождем здесь. Верно, парни?
Толпа матросов одобрительно загудела. Демискур метнул взгляд куда-то за спины людей. Сол посмотрел туда же, и увидел выбравшихся из своих кают акифов. Те были обнажены по пояс, в черных шароварах и с тесаками в руках.
— Где Китчам? — заорал Демискур.
Акифы не ответили; они мрачно разглядывали сцену. Вдруг в руках у матросов заблестели клинки, а у кое-кого даже лазерные штурмовые винтовки.
— Ты пойдешь к капитану или нет? — рявкнул осмелевший матрос.
— Ты хоть понимаешь, что несешь, вошь? — крикнул на него Демискур. — Вы все должны немедленно…
Но его слова потонули в потоках брани. Толпа нахлынула на Демискура и погребла бы его под собой, если бы внезапно над палубой не раздался резкий пронзительный сигнал сирены. Все подняли головы. На мостике стоял Керас. Палубу задушила тишина. Керас слегка подался вперед, оглядел толпу, акифов, Демискура. Потом поднес к шлему усилитель и указал куда-то на юго-восток.