Одно движение скальпелем. Всего одно легкое движение — как штрих кистью на полотне майсо. Но хирург продолжал колдовать над ним. Вскоре он вытащил из его тела что-то — скользкое бурое переплетение органов и сосудов — и положил это в банку, как величайшее сокровище.
— Какая прелесть! — шептал он. — Опечатать.
Бион закупорил банку и понес прочь.
— Так, — заключил хирург, вытирая перчатки, перепачканный кровью по локоть. Кровь забрызгала его халат, грудь, лицо. — Что там с показателями?
— Давление выше нормы, — отчеканил второй бион. — Пульс участился.
— Вколите еще четверть куба, — распорядился хирург и сказал лежащему. — Все хорошо, моя радость. Все идет как положено. Жаль, что мне придется вернуть тебя ей. Но такова сделка. Зато я подправлю тебя. Сейчас мы все здесь приберем.
Он вынул прибор с ручкой и манипуляторами, похожими на лапки насекомого. Нажал на кнопку. Между лапками показалась вязкая белесая жидкость. Лапки засучили и стали выплетать нить.
— Пульс усилился. Температура повышается, — сказал бион-ассистент. — Организм вырабатывает неизвестный защитный фермент.
Хирург застыл. Лапки выткали нить длиной уже с локоть.
— Срочно произвести анализ фермента.
— Секунду, — бион пощелкал кнопками и выдал. — Это продукт распада Т-вещества.
Хирург удивленно посмотрел на лежавшего.
— Но ты же не лсан. Она мне ничего не говорила насчет этого! — он отбросил сшивающий прибор и всплеснул руками. — Проклятая баба! Тупые джаханы! Срочно принеси из архива штамм номер ноль-пять-семнадцать, резус положительный, от личинки златокрыла. Смотри не перепутай: резус положительный!
Бион бросился выполнять приказ. Хирург занял его место и запричитал:
— Сейчас, моя прелесть, сейчас. У нас небольшая проблемка, но мы ее решим, все будет хорошо.
Тем временем сознание лежавшего охватывал жар. Удовольствие постепенно таяло в нарождающейся боли — и та подступала как волна прибоя. К лежавшему частично вернулись чувства: где-то в груди панически билось сердце, в висках стучала кровь. В глазах двоилось. На лбу выступили бисеринки пота. Все тело стало скользким от влаги, а воздух вдруг похолодел — следствие повышавшейся температуры тела. Лежавшего мелко затрясло. Ноги свела судорога. Дыхание сделалось прерывистым. Хирург что-то вколол ему, вопя:
— Где же этот болван!
Потом взгляд его скользнул к месту операции на теле лежавшего. Хирург побледнел. Судя по выражению лица, он увидел нечто невероятное. Но что именно, лежавший не узнал, потому что в этот момент подоспел бион с препаратом. Хирург молча выдернул капсулу и зарядил ее в инъектор.
— Зашивай, — прохрипел он. — У меня руки трясутся.
Бион принялся невозмутимо штопать рану, словно перед ним был обычный кусок ткани. Хирург привалился к стойке с инструментами и отвернулся. Потом, совладав с собой, он стал контролировать показатели.
— Кажется, получилось. Жар уменьшился. Пульс тоже замедляется. Продолжай.
— Да, мастер Лионель.
Бион завершил работу и замер, словно выключенный автомат. Хирург пробормотал:
— Что-то не так.
Лежавший мог бы сказать, что не так, если бы имел такую возможность.
— Дыхание учащенное. Что происходит?
Сознание лежавшего полностью поглотила приливная волна — насыщенная, острая, ослепительная, затмевающая собой все, даже ярко-белый купол колпака.
— Кажется, понял, — улыбнулся хирург. — Это от наслаждения. Я немного перестарался со стимуляторами. Ну ничего, — хирург подошел к лежащему и погладил его по голове. — Иногда очень трудно понять, где граница между болью и удовольствием. Иногда боль приносит наслаждение, а удовольствие причиняет боль. Я сделаю тебе несколько прививок, укрепляющих и одну особую. Она придаст тебе сил. Это специальный состав, я получил его в результате долгих лет опытов. Это вещество вырабатывают инсекты. Оно изменит функцию твоей щитовидной железы, и та станет вырабатывать нужный гормон. Надеюсь, он компенсирует тебе небольшие потери организма. Потом мы проведем блокаду, это нужно после стерилизации. Что? Ты не понимаешь, о чем речь?