Хирург снисходительно улыбнулся, глядя в его зрачки, широко распахнутые от невыносимой боли. Боли — не наслаждения.
— Госпожа Красс попросила меня сделать эту операцию потому, что никто в Катуме больше не делает такие вещи. Только мы, сеятели. Это высшее искусство биомедицины. По-прежнему, не понимаешь?
Хирург показал лежавшему колбу с прозрачной жидкостью.
— Здесь тестостерон, — пояснил он, — мужской гормон. Я введу его тебе и уровняю с эстрогеном, женским гормоном. Но это лишь на время. Держать тело в тонусе тебе поможет мой состав, потому что оба человеческих гормона причинят тебе вред, а этот позволит соблюдать необходимый баланс. Я вижу, твои зрачки расширились. Похоже, ты начинаешь понимать. Да, все верно, моя прелесть. Я удалил тебе яичники. Но мужчиной тебе не быть. Таково желание заказчика, госпожи Красс. Она не хочет, чтобы у тебя было потомство.
Теперь ты андрогин.
18
Сол очнулся на полу. Рядом в панике метался и скулил Орманд. Сол задыхался от спазма в горле. Он из последних сил показал мальчишке на дежурный стакан с обезболивающим, стоявший у изголовья его койки. К счастью, Орманд сообразил и дал ему выпить.
Минут через десять дыхание восстановилось. Сол лежал на полу, бессмысленно пялясь в потолок, совсем как в первый день своего нахождения на «Пиявке». Боль заглохла, свернулась и уползла куда-то под череп.
Лязгнула дверь. Кто-то замер посреди каюты:
— Что с ним?
Орманд что-то невнятно забормотал. Сол напряг силы и приподнялся на локте. В каюте стоял Китчам. Вот кто оказался истинным вожаком бунта. Ни один акиф не посмел бы стать выше командира, и Сол знал об этом. Великан наклонился над ним:
— Ты что, подыхаешь?
— Нет, — хрипнул Сол.
— Правильно, — кивнул Китчам. — Приказа не было. Чтобы через полчаса был в кают-компании.
Китчам ушел, вместо него зашел Фаста и вместе с Ормандом помог Солу встать на ноги. Сол замер, привыкая к ощущению вертикального положения тела. Его ощутимо качало. Фаста вопросительно смотрел на него.
Сол присел в кресло. Попытался собрать разбегающиеся мысли во что-то связное. Его трясло.
— Порядок, — сказал Сол.
— Пошли, — Фаста взял его за локоть, а пареньку бросил: — Сиди здесь.
— Но…
Звонкая оплеуха. Орманд с визгом полетел на пол. Фаста быстро вывел Сола в коридор, запер каюту и повел наверх. Там, в кают-компании, уже сидел в компании своих акифов Китчам.
Пираты праздновали. Сола усадили у края стола, и тут же забыли про него. Только Китчам время от времени бросал на него хищные взгляды. Над столом прогремел очередной тост, и пираты шумно сдвинули кубки. Не успели они допить, как в каюту ввели нового человека. Им оказался Демискур.
Сол глянул на гранда. Лицо Демискура покрывали ссадины и синяки. Левый глаз сильно заплыл, правая рука висела плетью. Но офицер держался прямо, глаз не отводил. Все умолкли. Китчам, сидевший во главе стола, медленно встал, и оперся на него мощными кулаками. С минуту оба офицера сверлили друг друга лютыми взглядами.
— Ну, — пророкотал Китчам, — что решил?
Демискур презрительно обвел целым глазом стол, на секунду задержался на Соле и снова уставился на гиганта.
— Ничего.
— Дурак! — рявкнул Китчам. — Думаешь, твой Керас озолотит тебя?
Демискур не ответил. Китчам налил себе еще вина и осушил кубок одним глотком.
— Ты обречен, Китчам, — негромко сказал Демискур.
Китчам расхохотался, брызжа слюной.
— Как страшно! Я прямо трясусь от ужаса! И как интересно, вы с вашим замечательным капитаном планируете наказать меня? Устроите трибунал? Будете меня судить?
— Таковы требования кодекса и устава, — кивнул Демискур. — Освободи нас, пока не поздно. Это смягчит твою вину.
Новый взрыв хохота. Китчам захлопал в ладоши.
— Браво! Тебе бы в театре выступать, Дем! Сцена по тебе плачет.
Акифы тоже засмеялись, поддерживая командира в его веселье. Когда все снова стихло, Китчам сказал:
— Ты упустил свой шанс. Уведите его.
Пираты дернули Демискура за локти, но он на секунду задержался и прошипел:
— Вы все заплатите за это! Все! И ты! — он с ненавистью плюнул в Сола.