Сол нерешительно стоял в дверях. Затем, решив, что следует по крайней мере войти внутрь, прикрыл за собой дверь. Огляделся. Знакомое место. Вон стол, на котором хозяин оживил его. Комнату можно измерить пятью шагами в длину и четырьмя в ширину.
Вдруг сильный толчок снизу заставил Сола схватиться за стенку.
Зорак громко всхрапнул, и вдруг из его горла раздался приглушенный хрип. Сол наблюдал за хозяином, не понимая, что происходит. Прерывистые хрипы усилились, Зорак беспомощно зашевелил руками и ногами, не в силах встать из-за сильной интоксикации. Хрипы продолжались, послышалось бульканье. Даже в мигающем свете огоньков от консоли управления стало ясно, что его лицо темнеет. Сол сделал пару шагов и присел на корточки.
Что происходит?
Зорак задыхался, это очевидно. Но Сол не слышал от него никаких команд, ни словами, ни жестами. Сол должен отвечать только тогда, когда к нему обращаются напрямую. Это непреложный факт. Хрипы хозяина становились все тише, постепенно переходя в сипение. На губах проступила пена. От Зорака несло чем-то отвратительно кислым. Казалось, в его глотке клокочет нечто живое, горячее, пульсирующее, не давая нормально дышать. Другой факт, размышлял бион, состоит в том, что Зорак порой может находиться в беспомощном состоянии и даже в опасности. Движения рук и ног толстяка становились все более хаотичными, пальцы скребли по рифленому полу, все чаще и слабее. Это походило на агонию.
Если Зорак умрет, Сол лишится хозяина.
Конечно, у Сола было много хозяев, он прекрасно помнил их всех, каждого до мелочей, каждую минуту, проведенную подле них и каждое произнесенное ими слово. Кто-то был добрым, кто-то злым. Сол переходил из рук в руки как потрепанная вещица, и, стоило привыкнуть к одному хозяину, на его месте оказывался другой. Обычно этот, новый, бывал грубее предыдущего, но не это коробило Сола. Биона сбивал с толку сам факт перемены. Сол ценил постоянство.
Лицо Зорака сделалось почти черным.
И тогда Сол совершил то, что никогда бы не посмел раньше. Хорошенько упершись ногами в пол, он перевернул Зорака на грудь. От глухого удара вздрогнула вся каюта. Потом Сол прицелился — благодаря знаниям анатомии он точно вычислил это место — и со всей силы ударил кулаком по спине толстяка.
Из Зорака фонтаном хлынула рвота. Ее густой, комковатый поток образовал целую зловонную лужу. Толстяк продолжал хрипеть, торопливо глотая воздух. Сол смотрел на него, на эту перемазанную кислой рвотой, копошащуюся на полу тушу и ждал.
— Я… Что… где… — хрипел его хозяин. — Мне плохо… помоги мне…
Наконец-то! Четкий приказ. Сол с облегчением бросился на помощь.
Спустя час уборки в каюте не осталось почти никаких следов происшествия. Разве что в воздухе еще висел неприятный душок. Зорак снова завалился спать, на этот раз взгромоздившись на койку и отвернувшись к стене. Его жизни ничто не угрожало, по крайней мере, сейчас.
Убедившись в этом, Сол нашел себе угол между стенным шкафом и консолью и свернулся там клубком. Он не знал, какое сейчас время дня и который час, он не знал, куда плывет их песчаный корабль, но это незнание было ему безразлично.
Психофизическое состояние Сола оставалось стабильным, кроме одной досадной мелочи.
Эта новая деталь смущала его и не давала нормально уснуть. Сол долго не мог оформить это смутное ощущение в четкую, формально определенную мысль. А когда все же получилось, то понял, что не знает, как с ней поступить.
Сол ощущал боль в голове. Зорак конечно позабыл про обещание с лекарством, но это полбеды.
Реальная проблема заключалась в том, что внутри Сола зародилась злость.
3
— Вставай!
Кто-то с размаху пнул биона по ребрам.
— Вставай, кому говорят! Никчемная падаль! Живо!
Сол вскочил и проморгался. Его движения и реакции были замедленными. Телу потребуется до десяти минут, чтобы перейти в нормальный ритм бодрствования. Над Солом возвышался Зорак. Толстяк замахнулся и ударил биона тонкой плетью по лицу. Сол не отвернулся, только зажмурил глаза. Место удара вспыхнуло жгучей болью. На коже проступила влага.
— Что вылупился? — зарычал Зорак.
— Жду приказа, хозяин, — отчеканил Сол.
— Что? — не понял Зорак.
Выглядел он ужасно. Лицо разнесло и приобрело синеватый оттенок, под глазами залегли глубокие мешки, сами белки глаз налились кровью. Толстяк тяжело дышал и сочился потом. Сол еще вчера отметил высокую температуру в каютах, а учитывая состояние хозяина, это могло его прикончить. Наконец Зорак переварил услышанное и процедил: