Зердана кивает Барбу, встает и уходит. За ней тянется густой шлейф благовоний. Кто-то отнимает руки от лица Сола. Это Барб. Он больно сжимает ее руку и поднимает.
— Пойдем.
— Прошу вас… — шепчет Сол, — Прошу. Не надо. Они убили, убили всех…
Барб тащит ее, словно безмозглую домашнюю скотину в другую комнату. Эта каморка меньше, здесь царит розовый полумрак. На полу постелено что-то вроде топчана. В углу торчит кадка с дымящимися палочками. Барб бросает Сола на топчан.
— Прошу… не лишайте меня памяти… — слабость не позволяет девочке кричать, и она тоненько стонет.
— Не сейчас, — обещает Барб. — Этим мы займемся позже.
Он снимает с себя жилет и начинает расстегивать пояс на штанах. Девочка, в теле которой пребывает Сол, с ужасом наблюдает за его манипуляциями. Догадка запускает холодное щупальце в мозг, кровь бежит быстрее по жилам. Барб снимает пояс и отбрасывает его. Шаровары падают на пол. Под ними нет ничего. Сол из последних сил пытается бежать, и ползет к выходу. Барб хватает ее за шею и отвешивает мощную пощечину.
— У нас впереди весь день и вся ночь, — пыхтит он. — Пока я не устану.
— Нет, нет, нет, прошу вас…
— Это последнее, что ты запомнишь, — обещает Барб.
21
Рефлекс сработал быстрее разума. Сол сначала схватил что-то, а уж затем открыл глаза. Над ним замер Лионель с фонариком в руке. Вивисектор испуганно уставился на него сквозь очки с громадными линзами.
— Очнулась?
Сол перевел дыхание. Лионель аккуратно высвободил руку из его хватки и попробовал улыбнуться. Получилось не очень. Хотя Солу было на это плевать. Он огляделся. Это была не пещера. Комната отличалась и от той, с зеленым куполом из сна. Сейчас Сол находился в небольшом амфитеатре, напоминающем учебную аудиторию для сдутентов-медиков с площадкой посередине. Аудитория пустовала, не было даже бионов. Ближайшие столы были плотно уставлены приборами зловещего внешнего вида и неизвестного назначения. Единственный, кто находился здесь кроме Сола и Лионеля, был инсект-богомол — он лежал на соседней кушетке и был подключен к системе переливания крови.
Сол тут же почувствовал, что к его рукам и ногам подключены такие же трубки. Тело опоясано ремнями и обездвижено. Он тихо и медленно спросил:
— Что вы делаете?
— О, — сказал Лионель и идиотски улыбнулся. — Провожу осмотр. Прошло столько лет… я уж и не думал, что встречу тебя снова.
— Сколько прошло?
— А разве ты не знаешь? — удивился Лионель. — Ах да. Тебя форматировали. На момент операции ты была в искусственной коме, моя прелесть.
— Так сколько? — настаивал Сол.
Лионель шевельнул губами.
— Выходит, десять лет.
Сол сглотнул. Десять лет. Он помнил себя шесть с половиной лет. Значит, до них было еще три с лишком года пустоты. Что с ним происходило тогда?
— Удивлена?
Сол посмотрел в близорукие глаза Лионеля:
— Как меня зовут? Мое настоящее имя?
— Я не знаю, моя прелесть. Госпожа Красс не говорила об этом.
— Красс? Та женщина?
— Она, — хмыкнул Лионель. — Своенравная дама, надо признать. Жаль, ты принадлежала ей, у меня было недостаточно средств, чтобы выкупить тебя. Уж я бы обращался с тобой лучше. Позволь, я проверю твои зрачки?
Сол не стал сопротивляться, пока Лионель просвечивал фонариком его глаза, мерил пульс, слушал дыхание и брал кровь на анализ. Затем провел над всем телом пластиной для томограммы. Долго изучал результаты, хмурясь и ворча. Сол знал, что его встревожило. Но кроме тревоги на лице Лионеля отразилось удивление.
— В целом все хорошо, — заключил он. — Кроме головы.
— Я знаю. Пуля.
— Голова болит?
— Разрывается на части, — Сол не счел нужным лгать.
Лионель покачал головой и сунул Солу в рот капсулу обезболивающего.
— Пуля засела глубоко. Боюсь, удалить ее без повреждения мозга невозможно.
Сол прикрыл глаза. Это значит, что боль останется с ним до конца дней.
— Прости, моя прелесть…
— Вы убьете меня?
Лионель сделал обиженное лицо.
— Я что, по-твоему, мясник? Наоборот! Я дам тебе новую жизнь.
— Как ему? — Сол кивнул на богомола.
— Ну, не совсем, — скривился Лионель. — Он вышел не совсем удачным образцом. Он один из первых, с тех пор я значительно продвинулся в своем мастерстве. Ты в надежных руках, моя прелесть, я буду очень-очень осторожен с тобой.
Сол перевел дыхание.
— Вы не отпустите меня.
— Ни за что. А тебе хотелось бы уйти? Зачем? Ведь тебе пришлось пережить столько страданий!