Хуже всего оказалось состояние рук и ног, местами они выгорели полностью. Там, где осталась кожа, она имела зеленовато-черный оттенок, присущий ожогам третьей степени. Левая рука представляла собой просто костяной крюк с кусками обуглившейся плоти. Правая сохранилась несколько лучше, на ней почти не было ожогов; имелся даже странный белый участок в нижней части сморщенного предплечья. Обе ноги ниже колен отсутствовали.
Гениталии трупа оказались сильно повреждены огнем. Живот и нижнюю часть торса покрывали ожоги второй степени. На груди виднелись три большие раны от пуль, две в пределах пары дюймов от сердца, а третья — как раз над ними. Пятна крови высохли, шелушились и, опадая, оставляли белые пятна на выжженной коже.
— Что у него с ногами? — спросила Маргарет.
— Он их отрезал, — ответил Дью. — Тесаком.
— Что ты хочешь сказать? Как это… отрезал? Собственные ноги?
— Ну да, как раз перед тем, как поджег себя. Мой напарник пытался помешать — и получил удар тесаком в живот.
— Господи… — проговорил Эймос. — Отсек ноги и сжег себя?
— Вот именно, — кивнул Дью. — А три превосходные дырки в его грудной клетке — моих рук дело.
Маргарет посмотрела на труп, затем снова на Дью. Агент с легкостью перевернул труп. Маргарет с удивлением увидела на его руках хирургические перчатки. Брубейкер не был особенно крупным человеком, да и значительную часть массы тела поглотил огонь.
Со стороны спины раны оказались намного значительнее; настоящие воронки размером с кулак, распаханные пулями 45-го калибра. Тем не менее внимание Маргарет привлекло другое. Она невольно затаила дыхание: слева от позвоночника и как раз под лопаткой был отчетливо заметен треугольный нарост.
— Видел такое еще где-нибудь?
— Кажется, что-то похожее было на предплечьях, хотя я не уверен, — ответил Дью.
— Не уверен? — Маргарет выпрямилась. — Откуда такая неуверенность? Либо ты видел, либо не видел! Не понимаю.
Она заметила, как Эймос слабо подмигнул ей, но было уже слишком поздно.
Дью пристально посмотрел на нее, и глаза его постепенно наливались гневом.
— Понимаете, док, мой взгляд в тот момент был прикован к тесаку, который ублюдок всаживал в живот моего напарника. — Его голос звучал холодно и угрожающе. — Конечно, я тридцать лет занимаюсь подобным дерьмом, но тем не менее в следующий раз постараюсь быть повнимательнее.
Ей вдруг стало стыдно: стоило бросить один взгляд на тело, и она уже забыла, что напарник Филлипса лежит в реанимации в критическом состоянии.
— Дью, прости… Мне очень жаль. — Ей хотелось назвать имя напарника, но оно вылетело из головы.
— Его зовут Малколм Джонсон, — догадавшись, хмуро подсказал Дью. — Заботливый муж и отец семейства.
Маргарет кивнула.
— Да, конечно, агент Джонсон. Я очень сожалею.
— Приберегите это для медицинских книжек, док. Полагаю, я должен отвечать на ваши вопросы, но, знаете ли, мне как-то не по себе. Плохо себя чувствую. Подташнивает от здешних запахов.
Дью повернулся и направился к двери.
— Я должна знать, как все произошло. Мне нужна вся информация, какую только можно получить.
— Прочти мой отчет, — бросил Дью через плечо.
Агент миновал воздушный шлюз и скрылся.
Эймос подошел к разделочному столику. Помимо других инструментов и приспособлений, у них в распоряжении была цифровая камера. Эймос взял ее и принялся методично снимать труп с разных точек.
— Маргарет, почему ты позволяешь ему так с собой обращаться?
Она повернулась к Эймосу, ее лицо полыхало от гнева.
— Не уверена, что ты бы действовал иначе.
— Это потому, что по натуре я слишком мягкий, да и вид у меня… — ответил Эймос. Он сделал еще один снимок. — Тем более, главный здесь не я, а ты.
— Закрой рот, Эймос, — раздраженно проговорила Маргарет. По правде говоря, она даже обрадовалась, что Дью ушел. Этот человек обладал своеобразной аурой, неким ощущением того, что является не только посредником между жизнью и смертью, но и с нетерпением ожидает собственной кончины. В общем, Дью обеспечивал ей нервную дрожь.
Она снова повернулась к столику, где лежал труп, и дотронулась до треугольного нароста. Под обгоревшей кожей он казался мягким. Из одной из вершин треугольника сочилась тонкая струйка черной жидкости.
Маргарет вздохнула.
— Давай ближе к делу. Вырежи образцы нароста, и мы прямо сейчас вышлем их на анализ — тело уже разлагается, и у нас не так много времени.
Она подняла брошенную Дью обертку от карамели и швырнула в мусорный бачок, потом надела большие перчатки и приступила к работе.