Владимир Никольский
Инфополе
— На сборы 10 минут, — подытожил свою речь полковник Зеленов. — вопросы есть?
Сообщи ему кто-нибудь ещё год назад, что он останется чуть ли не единственный в высшем офицерском звании, он бы не поверил.
— тарищ полковник, разрешите обратиться! — Зеленов дёрнулся от неожиданности, он всё чаще стал замечать, что глубже погружается в свои мысли. «Старею»— полковник в очередной раз констатировал сам себе диагноз.
— чего тебе, боец? — спросил он солдата. Перед ним стоял салага лет восемнадцати, с бритой головой, на которой уже успела появиться щетина тёмных волос. Одет солдат был в полевую форму одежды, без опознавательных знаков, на ногах болтались явно на несколько размеров больше солдатские ботинки.
— разрешите заступить в наряд вне очереди? — в глазах рядового читался выразительный страх. Зеленов оторвал от него свой взгляд и оглядел окружающих: он увидел те же запуганные глаза у всего личного состава подразделения, только приправленные нотками злости и зависти, что кому-то хватило духу попроситься в наряд.
* * *
— Мля…, мля…, мля…, млять…! — бубнил Зеленов, продираясь сквозь кусты.
Неустановленный противник с лёгкостью уничтожил весь его взвод ещё на этапе подхода к предполагаемому месту дислокации.
Двадцать бойцов в прах. Просто в прах. На линии огня Зеленова оказалась его левая рука: он сжал её в кулак и поднял вверх, чтобы подать сигнал позади идущим солдатам, как с оглушающим гулом яркий луч, освещая вечернюю мглу, обдал невообразимым жаром лицо Зеленова, от которого вздох обжигал лёгкие изнутри, а его левая рука, растворилась в луче, как сахарная вата в воде. Ударная волна отбросила полковника в крапивник, луч дёрнулся в сторону, превращая кусты, деревья и почти два десятка солдат в пепел и обугленные останки.
«Сука, как? Где мы накосячили?» — судорожно соображал Зеленов, дрожащей рукой пытаясь перевязать обугленное плечо — казалось, левая рука находилась в кипящем масле. Он вколол очередное обезболивающее из мобильной аптечки в остатки плеча.
— что за чертовщина? Мы должны были еще полтора километра двигаться по этой просеке. — силы с пугающей скоростью покидали его. От мысли, что о погибшем взводе некуда больше сообщать, легче не становилось. Он завалился на спину, сквозь крапиву и кроны оставшихся деревьев, уставился на звёздное небо.
«Неужели это инопланетные черти?» — пронеслось в его угасающем рассудке. Через секунду он провалился в небытие.
Прохладный ночной воздух приятно холодил его лицо.
* * *
Ещё месяц назад в его распоряжении находились несколько батальонов бойцов: несколько сотен видавших виды опытных контрактников, почти сотня зелёных юнцов, и с полтора десятка офицеров от старлея до майора, и это не считая более десятка единиц боевой техники.
В одно мгновение почти все были уничтожены, как и их полевой лагерь. Отряд Зеленова, возвращаясь с разведывательной вылазки, должен был уже выйти на визуальный контакт с лагерем, но всё что они увидели это яркий ослепительный свет, сопровождаемый оглушающим низким гулом. Вместо палатки и полевой кухни, их встретила выжженная земля, остатки обугленных тел и оплавленной техники.
Он давно свыкся с мыслью, что командования больше не существует, как не существует городов, сёл, деревень. Не существует президента, кабинета министров, родных и семей.
Его грызла обида, что за всё время боевых действий, противник так и не был установлен: ни признаков, ни следов, только поражающая мощь орудий.
Даже сейчас в бессознательном состоянии в бреду сновидений, ему казалось, что некие маленькие блестящие металлические жучки, складываясь в нечто невообразимо большое с оглушительным гулом испускают луч смертоносной энергии, уничтожая всё вокруг.
* * *
— Боец, какой наряд?! Никого не осталось! — говорил он, — лагеря нет, ничего нет! Наша первоочередная задача, хотя бы установить кто противник!
Постепенно повышая голос, Зеленов не заметил, как перешёл на рычащий крик.
— Ты понимаешь, боец? Мы, сука, до сих пор не знаем кто нас косит как свиней! Почти месяц с начала этой бойни ни одного сообщения, ни одного очевидца, никого, кто мог бы хотя бы намекнуть, кто или что методично уничтожает нас как скот в скотобойне! — Зеленов осёкся.
Он дал волю эмоциям: нарастающая в его сознании паника, бубонной чумой поразила присутствующих в самое сердце.
— но пока мы живы, — взяв себя в руки, брызгая слюной, выпалил он, — мы последний оплот, последняя надежда командования! Пусть даже через наши бездыханные тела, мы определим и передадим сведения о противнике в штаб! — полковник опустил глаза, — для анализа, с последующим построением эффективно-результативного метода его уничтожения. — уныло заключил он.