В современном обществе, где жизнь едва ли не в первую очередь зависит от науки, к ряду форм условной информации необходимо отнести также научные теории и парадигмы. К тому же существует особая по значимости форма условной социальной информации – универсалии культуры, к которым мы еще вернемся; пока лишь заметим, что они являют собой ключевой аспект теории культуры академика В.С. Степина [7–9].
По Степину, именно «мировоззренческие универсалии» культуры представлены теми категориями, которые в совокупности создают, схватывают и выражают («высвечивают») целостный образ и модель мира, а также ценностно-ориентационные стратегии бытия человека, на основе которых он осмысливает и переживает мир.
Принципиально важно учитывать в данном случае то обстоятельство, что универсалии культуры возникают, развиваются и функционируют как целостная система, где каждый элемент прямо или косвенно связан со всеми другими элементами. Таким образом, в культуре они одновременно выполняют, по меньшей мере, три взаимосвязанные функции.
Во-первых, они обеспечивают систематизацию многообразного спектра накопленного социального опыта («программу бытия»). Благодаря именно такой «категориальной упаковке сознания» на основе важнейших форм социальной информации человек (носитель культуры) включается в четко организованный и структурированный процесс трансляции социально-культурного опыта от одного поколения к другому.
Во-вторых, универсалии культуры выступают в роли базисной структуры человеческого сознания и мировоззренческих позиций человека в каждую конкретную историческую эпоху.
В-третьих, взаимосвязь универсалий образует в сознании людей обобщенную картину мира (о чем уже говорилось).
Но самое главное для целей нашего дискурса заключается в том, что универсалии культуры предстают не только как наивысший уровень иерархической системы смыслов, ценностей, знаков и символов по имени «культура», но и в роли глубинного ядра всей системы условной социальной (социокультурной) информации. Остается лишь заметить, что появление (зарождение) условной социальной информации, вероятно, должно считаться особым рубежом в антропо-социо-культурогенезе, положившем начало становлению уникального феномена эволюции природы – информационного могущества человека. Но самое главное в данном случае (скажем, в попытках выстроить информационно-семиотическую теорию культуры) в другом: то, что в теории информации именуется «условная социальная информация», отдельными исследователями квалифицируется как сама культура, фактически сводя сущность культуры к информации (что являет собой упрощенчество и ошибку, как будет далее показано нами).
В этом контексте примечательно, что А.Д. Урсул, известный своими работами по философии информации, трактует культуру не иначе как информационный феномен. Но, в то же время, он утверждает, что смысловой объем понятия «информация» больше, чем у категории «культура» [11]. Этот тезис повторяется и в монографии К.К. Колина и А.Д. Урсула «Информация и культура. Введение в информационную культурологию». При этом в данной монографии тезис Урсула о природе культуры дополняется утверждением о первичности информации (в онтологическом и генетическом смысле) и «вторичности» культуры, поскольку она (культура) «базируется на информации» [12].
Между тем, уместно заметить, что указанная монография (содержательная и интересная сама по себе) к культурологии имеет весьма относительное и косвенное отношение, хотя название создает иллюзию, будто она являет собой информационную теорию культуры. На самом деле все обстоит иначе: данная монография относится к новой области познания, получившей название «информациология» [13]. Это – учение об информации, ее сущности, закономерностях, формах бытия и практическом применении, которое включает в себя целый ряд разделов и направлений, в числе коих: «информономия» (учение о сущности и законах информации»), «кибернетика» (о принципах и законах управления в системах, в том числе – в информационных), информатика (о накоплении, хранении и применении информации), информология (о принципах и технологиях коммуникации), социальная информациология (о формах бытия и механизмах функционирования социальной информации). В этом контексте рассматриваемая монография по содержанию и направленности могла бы именоваться «Социальная информациология современности», так как здесь рассматриваются такие проблемы, как «становление информационного общества», «человек в информационном обществе», «информационная культура в современном обществе», «информационное неравенство». Как видим, в рассматриваемой монографии речь вовсе не идет об информационно-семиотической теории культуры. Да и авторы название своей книги определили на основе двух категорий, соединенных через союз «и», – «Информация и культура», из чего не следует их обязывающая соотнесенность. И, тем не менее, монография К.К. Колина и А.Д. Урсула, бесспорно, является определенным этапом в развитии представлений об информационной природе культуры, прокладывает путь к формированию информационно-семиотической теории культуры.