После этих замечаний впору вернуться к цели данного параграфа – к типологизации культуры с опорой на идеи и принципы информационно-семиотической концепции.
Ключевая идея здесь такова: культура являет собой особый род информационного процесса, смысло-порождающего и смысло-обменного, бытующего в неразрывном единстве материального и духовного, телесно-биологического и психического посредством (на основе) многообразия носителей информации (антропологических, материально-вещественных, знаково-символических), что в конечном итоге и создает привычные нам формы культуры.
Подобное понимание культуры, что и составляет суть информационно-семиотической теории, открывает новые горизонты для культурологической науки, в том числе и способность генерировать (порождать, выдвигать) новые подходы к построению типологии культуры, отражающей ее реальную онтологическую природу (сущность) и реальную системность.
Речь, в частности, идет о выделении следующего ряда взаимосвязанных «семейственных (т. е. укрупненных) форм» бытия культуры, которые, в свою очередь, включают спектры (наборы) конкретных форм культуры (т. е. могут быть детализированы в ряде конкретных, менее масштабных формах):
– эзотерико-символические формы (магия, ритуалы, религия, идеологии);
– знаково-символические формы (вербально-текстовые (литературные), музыкальные, художественно-изобразительные и дигитальные (виртуально-компьютерные) формы, что именуется также «электронная культура»);
– вещественно-знаковые формы (архитектура, костюм, кухня, дизайн, монументалистика и произведения ландшафтной культуры);
– инструментально-символические формы культуры (балет, хореография, спорт, игра, театр мима);
– синтетические формы (образование, наука, театральное искусство, кино, музей);
– условная социальная информация, т. е. системы базовых кодов и когнитивных структур культуры (язык, миф, обычаи, традиции, поведенческие модели, научные теории, мировоззренческие универсалии культуры), на основе которых происходит восприятие потоков информации в бытии человека, наделение их смыслами и соотнесение с целостным миром культуры.
Впрочем, заметим справедливости ради, что «ощущение» этой системы в культурологии (в культурологических дискурсах) присутствует давно и артикулируется по-разному: «ядро культуры», «универсалии культуры» и т. д., хотя не рассматривалось и не рассматривается, насколько нам известно, в роли типологической единицы культуры.
Но вернемся к основной линии нашего дискурса. Приведенная выше типология (которая, разумеется, не претендует на истину в последней инстанции) лишь выражает и фиксирует то обстоятельство, что культура являет собой сложное, динамично изменчивое системно-целостное единство перечисленных форм, каждая из которых так или иначе соотнесена с онтологической сущностью культуры (как она понимается в информационно-семиотической теории) и вытекает из нее. Это и должно быть нормой для любой типологии.
Теперь позволим себе минимальные пояснения к означенным типологическим единицам сложной системной целостности по имени «культура».
Эзотерико-символическая и знаково-символические формы культуры хорошо известны, они составляют самый древний пласт культуры, и комментарии по отношению к ним, вероятно, излишни. Полагаем, излишни комментарии и к синтетическим формам культуры (начиная с кино).
Что касается «вещественно-знаковых» форм культуры, речь в данном случае идет о таких формах, в которых дух и суть культуры создают и выражают не некий знак или символ, а непосредственно сам «вещественный носитель культуры». Пример такого рода – кухня как форма культуры.
В этой форме вещество (пища, ее ингредиенты и физико-химическая специфика) играет двоякую роль – биосоциальную (физиологическую) и знаковую (коммуникативную, культуро-диалогическую, культуро-манифестационную). Это относится и к таким формам культуры, как «костюм», «жилище», «архитектура», «дизайн» (в т. ч. ландшафтный), относимым нами к типологической группе «вещественно-знаковые формы культуры», поскольку именно они создают человеку и для человека «материальный кокон культуры», обеспечивающий ему (человеку) комфорт и защиту от различных видов опасности.
И, наконец, по поводу «инструментально-символических форм» культуры. Речь здесь идет о формах культуры, которые творимы и существуют непосредственно на основе инструментов экзистенциального характера (как искусственного, так и природно-биологического происхождения), от особенностей и совершенства которых зависят (критически) дух, смыслы и эстетика культуры. При этом инструмент в данном случае понимается предельно широко – от тела, органов и голоса человека до любого технического устройства, соотносимого и соотнесенного с культурой (от простейшего музыкального инструмента и бесхитростных гимнастических снарядов до современных театральных и спортивных сооружений и супер-компьютеров). Иначе говоря, речь идет об игре, спорте, балете, хореографии, музыкальном исполнительстве, театре мима, характерных тем, что «инструмент» здесь выступает не только как носитель или декодер информации, но и как непосредственное воплощение и выражение духа, смыслов и эстетики данной формы культуры. Примеры уже назывались: музыкальное исполнительство, балет, художественная гимнастика, спорт («олимпийская культура»). И что принципиально важно, когда речь идет, об «инструментально-символических формах» культуры: в роли инструмента выступают потенции человека (от телесно-анатомического склада, мускульной силы и выносливости до голосовых данных, от эстетики тела до концептуально-эстетических устремлений и идеалов).