Здесь, полагаем, уместно подчеркнуть: впервые в спектре (в системе) критериев типологизации культуры появляются потенции человека – демиурга культуры.
Вот здесь позволим себе некоторые пояснения. Каких бы формальных определений культуры ни придерживался тот или иной исследователь, бесспорно и общепринято понимание культуры как «привилегия» лишь человека, уникальна форма его бытия, рожденная его потребностями и базирующаяся на его потенциях. Соответственно, если типологию культуры понимать не как «вольные ученые упражнения», а как способ проникновения в ее сущность и панорамную развертку ее (культуры) онтологии, очевидно, что потенции человека не могут быть исключены из критериальных оснований типологизации культуры. Игнорирование этого обстоятельства так или иначе превращает культуру в нечто внеположное по отношению к человеку, что, конечно же, абсурдно.
При всей очевидности, что в культуре все исходит из потенций человека и все восходит к ним, и что культура является формой бытия (экзистенции человека), только логикой и строем информационно-семиотической теории культуры востребованы потенции человека в роли базовых критериальных оснований типологизации культуры, что лишний раз указывает на операциональность этой теории.
Вернемся вновь к типологической единице «пластическая форма культуры», которая фактически является непременным элементом распространенных типологий культуры, хотя, на наш взгляд, необоснованно (ошибочно) объединяет в себе принципиально различающиеся по онтологической сущности и функциям элементы культуры. Речь в частности идет об элементе «монумент, монументальные сооружения». Очевидно, что монументы являющиеся символизацией (выражением) высот и глубин памяти, трагедий и триумфов в истории и судьбах человека, культуры и общества, не могут быть лишь на основании сходства и общности «технологии изготовления» отнесены к «пластической культуре», наряду с архитектурой и дизайном, предназначение коих скорее прагматично – создать уют и комфорт человеку. А что касается монументов и «монументального искусства», они должны бы стать частью такой типологической единицы культуры, как «мемориальная культура», которая включала бы в себя все многообразие форм и способов выражения особых рубежей исторической памяти человека – от триумфальных арок и выдающихся монументальных сооружений до памятных досок на наших домах и культуры наших погостов. Полагаем, что так оно и будет со временем. Ведь выход мемориальной культуры (как самостоятельного типа культуры) на арену познания ныне явно актуализируется накалом многообразных конфликтов культур и цивилизаций, а также ширящейся модой на тотальную ревизию исторического прошлого.
Итак: при учете всех изложенных обстоятельств культура предстает как сложное динамически изменчивое единство форм, способов и механизмов существования, развития и переноса смысло-несущей информации, а также творческого оперирования ею в процессах интеракции, деятельности и коммуникации людей; осмысления и переживания человеком мира и себя, раскрытия и совершенствования человеком собственных потенций.
Представленная типология (типологический проект) отличается от существующих тем, что она выводится из онтологической (информационно-семиотической) сущности культуры, выражает ее системную целостность, горизонтальные (референциальные) и иерархические связи-отношения между элементами культуры и увязывает их с потенциями человека.