Альберт Эйнштейн назвал стремление к познанию «бегством от удивления» (хотя, удивление и интерес это, в общем-то, одно и то же, разные оттенки одного и того же явления). Но это высказывание как-то совсем не отражает ту могучую силу, которую иногда приобретает такое стремление. Гораздо точнее его характеризует известная пословица «Охота пуще неволи». И уж, совсем круто выразил эту мысль Некрасов: «Мужик что бык: втемяшится / В башку какая блажь, / Колом её оттудова / не выбьешь…» (Напомним, что только такое объяснение своим действиям могли дать мужики, выясняющие, «кому живётся весело, вольготно на Руси».)
***
Обратим внимание, что интерес вряд ли мог бы приносить какую-то пользу в познании мира, если бы он не был достаточно «мощным» чувством, таким, которое подавляет «рациональные» влечения и заставляет человека поразмыслить над чем-то отвлечённым. Ведь, как мы отмечали в вышерассмотренной второй особенности, для достижения результата при творческом труде надо затратить уйму сил и времени. То есть, интерес просто «обязан» быть настолько сильным чувством, чтобы оно могло полностью овладеть человеком и «не отпускать» его до тех пор, пока этот интерес не будет удовлетворён. Масса научных открытий, да и просто полезных вещей, было сделано именно по причине того, что человек просто не мог «оторваться» от интересующей его темы пока не решит всех вопросов по ней. Конечно, поступок некрасовских мужиков даже при успешном исходе не мог привести к научному открытию, но нельзя не учитывать того факта, что никто заранее не может сказать, какая тема исследования перспективна, а какая нет. И бесперспективность творческого исследования какой-либо темы может быть выяснена только посредством этого самого исследования. К сожалению, многочисленные «пустые» исследования являются неизбежным побочным эффектом процесса развития человечества.
***
И всё же, говоря о полезности интереса как явления и о его мощной силе, нельзя обойти вниманием и факты его не просто «бесполезности», но даже явной «вредности», когда ни при каком раскладе такое влечение не может привести ни к чему хорошему. Например, бурно развивающаяся в настоящее время целая индустрия всевозможных игр, шоу и прочих развлечений, вовсе не предназначенных для познания чего-то полезного, породила немало проблем. В частности, проблему психологической зависимости от азартных игр. А ведь эта самая индустрия игр и развлечений существует исключительно в силу того, что у людей есть интерес ко всему этому, причём очень ярко выраженный. Но почему вообще возникает этот «вредный» для человека интерес?
Ответ содержится в самом вопросе: дело в том, что сам по себе процесс удовлетворения интереса к чему-либо является источником удовольствия. Здесь можно провести аналогию с удовлетворением чувства голода. Никто не оспаривает жизненную необходимость принятия пищи. Но никто не удивляется тому, что человек использует пищу и для получения удовольствия. В настоящее время разработано бесчисленное множество рецептов приготовления блюд, ориентированных именно на получение изысканных вкусовых ощущений, а не чего-то полезного для организма. Да и «художественное оформление» самого процесса принятия пищи воспринимается зачастую как что-то гораздо более важное, чем какая-то там польза. Приятно не просто есть, а делать это, скажем, в роскошном ресторане, где соответствующая обстановка, музыка, компания и т.д. И сама еда должна быть не просто вкусной, но ещё и внешне выглядеть красиво. А польза от еды рассматривается при всём этом, фактически, как что-то второстепенное. Это всё, конечно, издержки, своего рода побочное явление жизненно необходимого влечения. Но ведь и удовлетворение интереса, раз уж оно само по себе доставляет удовольствие, тоже не может не иметь подобных «издержек». То есть различного рода «ненужные» интересы являются, по сути, побочным явлением жизненно необходимой потребности – стремления к выработке максимально возможного количества систем обработки воздействий.
5
Четвёртая особенность.
Это способность по каким-то признакам определять, понятна воспринимаемая информация или не понятна.
И снова чувствуется какая-то странность: причём тут особенность, если здесь всё естественно и просто – понятно это когда понятно, а непонятно это когда непонятно. Но действительно ли всё так просто? Попробуйте составить алгоритм определения «понятности» или «непонятности» (напомним: алгоритм – это конечная последовательность конкретных правил). Вряд ли получится что-то вразумительное.