жить "семье".
Летом 1922 г. у Лили Брик возникло новое увлечение. "Из текста поэмы "Про
это" можно извлечь упоминание о "ревностях", проливающее свет на ситуацию.
Но взгляд на это у нее и у Маяковского был неодинаков. "Законная" жена
одного мужа и действительная (или, как говорят, гражданская) другого, Лиля
Юрьевна в своем кругу исповедовала полную свободу от матримониальных
обязательств" (Михайлов).
В конце 1922 г. Маяковский с Лилей Брик по договоренности расстаются на
два месяца, что привело к написанию поэм о любви "Про это" и "Люблю". Лиля
же Брик, будучи сторонницей "свободной любви", продолжала жить беспечно и
весело, "к концу жизни даже теряя представление о возрасте" (Михайлов).
"Лиля - с безупречно точным расчетом, совершенно сознательно, чего и сама
впоследствии никогда не отрицала, - шла на это (заставляя Маяковского
страдать. - В.Б.), побуждая его столь мучительным образом приковывать себя
цепью к письменному столу". (Ваксберг). И это было вполне в духе семьи
Бриков - надо было как можно лучше жить в это очень тяжелое для страны
время.
В начале 1923 г. современники отмечали необычайный взлет лирического
дарования Маяковского, "семья" же по-прежнему оставалась семьей, а поэт
был ее кормильцем. "Современники обоего пола отмечают, что Маяковский
оставлял ощущение нравственной опрятности. Не выносил скабрезных анекдотов
и таких же разговоров о женщинах. Он не был Дон-Жуаном в отношениях с
женщинами. Для этой роли ему не хватало многого..." (Михайлов).
В 1926 г. Маяковский получает небольшую четырехкомнатную квартиру в
Гендриковом переулке, куда вселились также и Брики, дружба с которыми "все
время требовала материального подкрепления". И теперь Осип Брик, "нигде
подолгу и серьезно не работавший...оказался нахлебником в "семье": бывший
муж у второго бывшего мужа своей жены". (Михайлов).
1927 г. в жизни Маяковского и "семьи" характеризуется несколькими
моментами: 1) постоянным участием в литературных собраниях в Гендриковом
переулке Якова Сауловича Агранова, крупного работника ведомства Ягоды,
потом ставшим заместителем наркома; 2) неожиданно возникшим
председательством (вместо Маяковского) на собраниях Лефа Лили Брик; 3)
высшей точкой признания Маяковского как поэта при жизни; 4) осознанием им
необходимости определиться в личной жизни; 5) для Осипа Брика это был год
закрепления отношений с Евгенией Соколовой (Жемчужиной) и работы в
качестве сценариста; 6) для Лили Брик это был год завершения романа с
Краснощековым и Кулешовым, а также год первой любовной неудачи с
Пудовкиным.
Опасные для "семьи" случаи у Маяковского бывали. Стоило ему влюбиться в
другую женщину, как это событие сразу же оценивалось Бриками с точки
зрения возможного выхода поэта из "семьи". Если ситуация казалась
критической, то принимались самые разнообразные методы для ликвидации
опасности, вплоть до подключения родственного Брикам ВЧК-ОГПУ-НКВД.
Сама же Лиля, по словам А. Ваксберга, "никаких уз не признавала и каждый
раз считала своим мужем того, кто был ей особо близок в данный момент".
Отметим, что таковых было немало!
Некоторым казалось, что Маяковский очень богат. Видимо, это мнение
основывалось на его необычайной щедрости. Когда у него были деньги, он
угощал друзей, дарил подарки, давал деньги взаймы, помогал сестрам и
матери, которой давал деньги ежемесячно.
И он был совершенно прав, когда писал: "Мне и рубля не накопили строчки..."
("Во весь голос"), ибо "семья" постоянно заботилась о том, чтобы побыстрее
истратить полученные Маяковским деньги.
В этом плане особенно характерной была история с "автомобильчиком".
ДУХИ, ЧУЛКИ И "АВТОМОБИЛЬЧИК"
В конце октября 1924 г. Маяковский отправился в Париж через Ригу и Берлин.
Жизнь Маяковского в Париже находилась под присмотром сестры Лили
Эльзы,.. для Лили была куплена новая шубка, которая в дополнение к
краснощековской "приятно обогатила Лилин гардероб" (Ваксберг). Кроме этого
был заказан чемодан свиной кожи, куплены шляпки, духи, на очереди были и
пижамки.
Но, как известно, "аппетит приходит во время еды", и вот при поездке
Маяковского в Париж осенью 1928 г. Лиля пишет вдогонку письмо, напоминая:
"ПРО МАШИНУ не забудь", - и перечисляет семь основных пунктов того, что
надо было купить к машине.
Но сразу просьбу "семьи" Маяковский не мог исполнить, так как "навернулись
знакомцы", а именно, Маяковский выехал в Ниццу для свидания со своей
трехлетней дочерью и ее мамой - американкой Элли Джонс. После же
возвращения из Ниццы Маяковский познакомился с Татьяной Алексеевной
Яковлевой, уехавшей из России в 1925 г. Маяковский с первого взгляда
влюбился в Татьяну, и в его стихотворениях после пятилетнего перерыва
возобновилась любовная тема. Это "Письмо товарищу Кострову из Парижа о
сущности любви" и "Письмо Татьяне Яковлевой", которое было опубликовано
только в 1956 г.
"Владимир Владимирович не только влюбился в Татьяну, но он сразу же
обнаружил свои намерения жениться на ней, увезти ее обратно в Россию.
Стихи поэта вновь подымаются до самых высот утонченной лирики, "из зева
звезд взвивается слово золоторожденной кометой" (Михайлов).
Об этом событии, естественно, сразу же пошли донесения Эльзы Триоле в
Москву Лиле Брик, но сестры не сразу поняли, насколько это дело серьезно,
понимание пришло после появления стихов Маяковского, посвященных не Лиле,
это был тягчайший удар по самолюбию Лили и удар в будущем по ее
благосостоянию.
Но не только Эльза информировала "семью" о парижских делах Маяковского.
Был еще один человек - дипломат Захар Ильич Волович (для своих
товарищей-чекистов известный как Вилянский или как Зоря для друзей),
который поддерживал связь с Эльзой и регулярно переправлял Лиле
французскую косметику.
Пока же из Москвы шли напоминания об автомобильчике. Вот какие "сувениры"
заказывала Лиля Маяковскому из Парижа: "Рейтузы розовые 3 пары, рейтузы
черные 3 пары, чулки дорогие, иначе быстро порвутся...Духи Rue de la Paix,
пудра Hubigant и вообще много разных, которые Эля посоветует. Бусы, если
еще в моде, зеленые. Платье пестрое, красивое, из крепжоржета, и еще одно,
можно с большим вырезом для встречи Нового года".
И Маяковский предпринимает большие усилия в поисках заработка, а ведь
деньги требовались немалые, делает все для удовлетворения очередного
каприза "семьи".
Поэт вернулся в Москву 8 декабря, а вдогонку шли донесения из Парижа о его
любовных делах, но получение "автомобильчика" и отдаленность соперницы
несколько смягчали положение дел в "семье". Наверняка, доставка
"автомобильчика" через границу не обошлась без помощи задушевного друга
Лили Яни Агранова.
Автомобильная история имела продолжение - Лиля сбила маленькую девочку,
дело обошлось без судебных последствий (здесь вспомним про Агранова),
после чего Лиля ездила с шофером.
По возвращении Маяковского из Парижа состоялось его объяснение с Лилей,
которая в это время имела очередной роман с киргизом Юсупом Абдрахмановым,
но была ужасно обеспокоена желанием Маяковского жениться на Татьяне и
привезти ее в Москву, о чем, естественно, был извещен и Яня Агранов.
"Сколь бы ни была обаятельна и привлекательна Лиля, как бы ни был умен и
талантлив Осип, - все равно стержнем, душой и притягательным магнитом дома
в Гендриковом был Маяковский. Любая его жена никакой "двусемейственности"
не потерпела бы. Татьяна, чей психологический портрет Лиля тщательно
изучила по рассказам самого Маяковского, по письмам Эльзы, по информации