Буйная растительность, обрамлявшая дорогу с обеих сторон, образовывала своего рода коридор с зелеными стенами. Поглядывая по сторонам на случай появления какой-нибудь машины, Монро и Бейярд быстро поменяли камерунские номерные знаки на гвинейские и спрятали их вместе с документами на машины за обшивкой дверей. Через несколько минут они уже ехали с новыми знаками, а по документам машины были оформлены на имя президента. До Монгомо оставалось восемьдесят километров, и, поскольку дорога была вполне приличной, можно было рассчитывать на то, что они доберутся туда к вечеру. Но они решили появиться в городе только после рассвета: выйти на нужный дом было лучше с утра, а останавливаться на ночь в Монгомо представлялось слишком опасным.
Через полчаса после наступления темноты они свернули на проселок, ведущий к маленькой деревеньке. За час после выезда из Эбебеина они проехали сорок километров по практически пустой дороге, обгоняя редкие маршрутки, минуя КПП и брошенные на обочине остовы старых машин. Их передвижение не привлекло чьего-либо внимания, а относительная тишина на местных военных радиочастотах подтверждала, что пока все шло по плану.
Не доезжая до деревни, машины свернули в чащу, где и собирались остановиться на ночь, укрывшись в темноте. Монро отсоединила установленные в машине средства связи, сунула их в сумку, перекинув ее через плечо, и открыла дверцу.
— Ты куда? — поинтересовался Брэдфорд, наблюдавший за ней.
— В другую машину, — ответила она, кивнув назад, и добавила на всякий случай: — Не включай свет, если не хочешь, чтобы тебя заели москиты, и не открывай окна и двери. Кондиционер тоже не включай — его шум может привлечь внимание. Я вернусь на рассвете. — Она хлопнула дверцей, не дождавшись ответа и отлично представляя, как он разозлится.
Монро проскользнула на заднее сиденье машины Бейярда, сидевшего впереди, закинув руки за голову. Когда она закрыла дверь, он выпрямился и перелез к ней назад между передними сиденьями. Задев ногой сумку, он спросил:
— Что в ней?
— Все, что необходимо для связи.
Бейярд устроился рядом и посадил ее на колени, развернув лицом к себе.
— Ты все еще ему не доверяешь?
— Во всяком случае, не хочу оставлять его один на один со средствами связи на всю ночь, — ответила она. Его руки были уже у нее под рубашкой, а она стягивала с него форму. Как у подростков на тайном свидании, выброс гормонов просто зашкаливал, жара и теснота не замечались, а внутри машины стало так же влажно и сыро, как и снаружи.
Они пересели вперед уже глубоко за полночь и опустили спинки сидений в надежде хоть немного поспать. В зеркалах машины спереди отражались пробивавшиеся сквозь листву отблески лунного света.
— У тебя не было необходимости снимать оборудование, — прошептал он. — Ты сама знаешь, что убить тебя пытается не он.
Монро отвернулась к окну.
— Ты бы знала, как он смотрит на тебя, когда ты не видишь его, — продолжал Франсиско, поворачиваясь к ней. — Ты же все замечаешь, Эсса, и не можешь не понимать, что он хочет тебя так же сильно, как и я.
— Мне казалось, что именно это будет тебя беспокоить, а не его состояние.
Он протянул руку и коснулся ее щеки.
— Это действительно меня беспокоит. Я бы предпочел, чтобы он держался как можно дальше от тебя и чтобы ты была только моей. — Он вздохнул. — Но ты мне не принадлежишь, и изменить это не в моих силах. — Он отвернулся и снова посмотрел на машину впереди. — Я просто хочу сказать, что вряд ли стоит проявлять столь намеренную жестокость.
Она закрыла глаза. Все было гораздо сложнее. Слишком много вопросов оставалось без ответов, и определить, насколько Брэдфорду можно доверять, не представлялось возможным, а держать его в постоянном напряжении было самым простым способом узнать это. Монро глубоко вздохнула, вытянула ноги и положила их на приборную панель.
— Я не хочу говорить о нем.
Ей вообще не хотелось разговаривать — ее мысли занимало другое. Неужели никого не удивит то, что снова группа иностранцев из двух мужчин и одной женщины собиралась посетить Монгомо? Если на это обратят внимание, то лучше и не рассчитывать на то, что все пройдет гладко.