А детей у нас нет, пока. Вот поженимся, и тогда - сразу. Но только почему-то никак не решимся. Ответственное это дело, дети, а мы с Натой жутко безответственные...
На кухне звякнул бокал и выдернул меня из пучины воспоминаний. Я услышал, как скрипнул питьевой краник. Старый он, давно поменять надо. И фильтр тоже. Нехорошо, пьём хлорку и ржавчину из труб, надо поменять. Вот завтра, например, взять и поменять. Решено! Заеду после работы в магазин, куплю новый комплект и устрою Нате маленький сюрприз.
Очередной разряд боли пронзил сознание. Я стиснул зубы, но стало только хуже. Странно, конечно это, но голова болит у меня как бы по расписанию: ровно раз в три недели. Это факт! Но врачи по этому поводу только пожимают плечами: «Вы здоровы как бык! - говорят, - Но, если хотите, назначим амбулаторное исследование. Анализы, обследование, то да сё. Может быть, это результат психологической травмы, полученной в детстве. А может и неизвестная науке болезнь. Получите почёт и славу. Посмертно».
Ну их, к чертям, в амбулаторию свою!
Я сам много думал об этом, читал, искал, анализировал. Но так и не нашёл реальной причины.
Сначала решил, что это лунные фазы на меня так действуют. Только лунный месяц, он длиннее, оказался - 28 дней, в среднем. Да и приступы возникали независимо от наличия полной луны на небосклоне.
Потом обвинил океанические приливы. Но понял, не-е, не катит... Какие могут быть океаны в Москве? И, вообще, они же тоже вроде как от Луны зависят!
А однажды, я предположил, что во мне проснулось некое женское начало. Мы же из одной клетки миллионы лет назад появились? Во-от, понимаете?! Если отбросить ребро Адама и не вдаваться в теологию, я и подумал, что это у меня, как бы женские боли... Я аккуратно, так чтобы Ната не подумала, что я совсем с ума сошёл, поинтересовался у неё об этом. Услышав мой бред, Ната ржала полчаса как конь. А под конец, всхлипывая обессиленно, назвала меня гиноидом*. И потом неделю прикалывалась, всё спрашивала: не надо ли мне каких ни будь специальных средств купить в магазине? Ну вот чего она?.. Куда я их совать-то буду, в уши?
Я вот что ещё заметил. Когда голова у меня болеть начинает - все чувства резко обостряются. Вот сейчас, например, сижу я в дальнем углу комнаты (а она, надо заметить, не маленькая - тридцать с чем-то там квадратов) и слышу шуршание пакетика с лекарствами на кухне. И скрип краника отчётливо слышу. И это притом, что до кухни по коридору несколько метров и там работает телевизор.
Я решил проверить, несмотря на боль сосредоточился и прислушался. И действительно услышал, как маленькая струйка бьётся о металлическое дно раковины. Грохот не хуже гула водопада!
Ну не сверх способности ли? Самое поганое, наутро башка будет пустая, как ржавое ведро. Словно из неё мозг высосали.
В голове что-то опасно натянулось как струна, грозя не выдержать напряжения и лопнуть. Стало совсем уж не по себе.
- Ната-а? - тоскливо позвал я.
Но она не спешила.
- Иду, тёплая из холодного идёт...
Сливала тёплую, застоявшуюся за день воду в кране. Чтобы мне, значит, холодную принести. Малышка, да сейчас я на любую согласен! Хоть из лужи. Лишь бы с таблеткой от головной боли. Если что я и слюнями обойдусь!
- Иду, иду! - наконец, сообщила Ната, закрывая кран.
Я невзначай бросил взгляд в окно. На часах всего десять вечера, а на улице было уже темно. Странно, ведь лето же? Одинокий фонарь на высоком облупленном столбе изо всех сил старался разогнать тьму, но толку от него было мало. Калеченый он: светил тускло, периодически жужжал, моргал и обессиленно гас. Правда, потом, отдохнув и набравшись сил, загорался снова.
Вот и сейчас фонарь щёлкнул и потух. Зажёгся опять. Света давал он мало, и был не белым или жёлтым, как обычный, а странным, мутно-голубым.
Мало бы кто рискнул бродить там во тьме, за домом. Заброшенный котлован, вырытый несколько лет назад и брошенный, представлял реальную опасность. Свалиться с обрыва и переломать все кости как раз плюнуть.
В дверях появилась Ната с бокалом в руке. Сквозь муть очередного приступа я попытался изобразить благодарность на лице, но получилась лишь жалкая гримаса.
Ната подошла ближе, присела рядышком, и положила таблетку мне в руку.
- Держи, страдалец... - она ласково поцеловала меня в лоб, сжимая мою руку.
- Спасибо, малыш... - я театрально всхлипнул, - Какая ты замечательная. Ната, как же я без тебя был бы, а?
- Загнулся бы! - прыснула она, - От месячных... головных болей!