Уже совсем стемнело, только из открытого освещенного окна Сухаревых, около которого топчутся, шаркая, танцующие, льется приглушенная из-за позднего времени мелодия танго. Голоса внизу стали еле слышными. Но сверху все же проскрипел знакомый сердитый голосок:
– Опьять вы эту шарманку запустили на всю ночь…
Это старушка с четвертого этажа. Ее, кажется, зовут Олимпиада… не то Гавриловна, не то еще как-то. Одним словом, Олимпиада Спартакиадовна – ее так окрестили ребята. Внизу слышатся пофыркивания, всякие шуточки, но расходиться надо. Потому что однажды после этого «опьять» ребята загомонили было еще сильнее, как из окна старушки брызнула вода. Поэтому кто-то из ребят предупредил:
– Пошли по домам, а то Олимпиада Спартакиадовна сейчам нам «опьять» душ устроит.
И все же зимой намного интереснее. Падает снежок, на оконном стекле причудливый зимний орнамент, который в лучах прожекторов с катка сверкает голубовато-красными звездочками, обладающими какой-то волшебной силой, влекущей на улицу.
Вообще все, что было связано с зимой, волновало Ингу больше всего. Даже запахи зимы и те действовали на нее положительно. Даже пахнущий морозом мяч для игры в русский хоккей… Однажды мы сидели за обеденным столом у себя в комнате. Не успев даже испугаться, увидели, как стекла нашего окна словно пулей были пробиты хоккейным мячом, пущенным кем-то из нападающих выше ворот соперника. Да-да, раньше, в сороковых годах и начале пятидесятых, на нашем катке играли в хоккей с мячом. Уже потом, когда здесь не стали проводить игры и тренировки по этому виду спорта, ледяное поле было предоставлено для массового катания. С утра до вечера с небольшим перерывом.
А тогда нередко замерзший мяч, перелетев забор, врезался в стену дома, а иногда продырявливал стекло. К счастью, мяч никого из нас, сидевших за столом, не задел. Инга полезла под кровать. Через мгновение она держала его в руках. Мяч был покрыт белыми звездочками. Они еще не успели растаять и, видно, привлекли внимание Инги.
Зиму любили больше других времен года и мальчишки. Алик Сабиров из соседнего подъезда, отличный теннисист, пропадал на катке целыми днями. А потом занимался хоккеем в секции, играя в одной команде с неизвестными еще тогда Старшиновым и братьями Майоровыми. Из первого подъезда гонял здесь Илья Фридман, ставший впоследствии мастером спорта по хоккею с шайбой и игравший в высшей лиге за команду киевского «Динамо». Вместе с ним на каток приходил и его товарищ Игорь Деконский, которому этот счастливый лед также выдал путевку в большой хоккей: он выступал за прославленный армейский коллектив – ЦСКА.
Нередко на катке во время массового катания или летом на площадках можно было видеть великолепных хоккеистов Николая Сологубова и Ивана Трегубова, футболист Борис Татушин нередко выходил на лед покататься. В соседнем подъезде жили два брата. Они занимались конькобежным спортом в секции, были мастерами спорта. Отличались вдумчивостью и собранностью. Ребята на них смотрели с уважением. Только их почему-то никогда не видно было на нашем катке. Наверное, думали ребята, они стали взрослыми.
Очень, очень давно на месте теперешнего катка, рассказывали старики, было озеро, по которому плавали величественные яхты. Это была водная станция яхт-клуба. Здесь в 1889 году на замерзшем озере проводился первый чемпионат России по конькам. Круг на ледовом стадионе был, правда, небольшим – всего двести метров, но это не помешало разыграть здесь соревнования на три версты. Первым победителем чемпионата России стал Александр Паншин из Петербурга.
Сколько потом выросло в России прекрасных конькобежцев!
Совершенно очевидно, что при прочих немаловажных причинах достижений Инги в спорте во многом помогли ей добиться успеха спортивные традиции двора и благоприятные условия для занятий там спортом. Помногу катаясь на льду в детстве и юности, в свое удовольствие, без напряжения, Инга незаметно подготовила себя к большому спорту.
Повествование третье. Открывший новую звезду
Инга, с чего начиналась ваша жизнь в спорте? Кто был вашим первым наставником?
Высокий, сутуловатый человек, напоминавший медлительностью старика, имел зоркие молодые глаза. Он с виду только казался чудаковатым. На самом же деле его отличали очень многие достоинства – и глубокое понимание окружающего, и здравый ум, и умение весело пошутить, подзадорить для пользы дела кого-то… И был он далеко не старик – всего лет тридцати. Девчонки, к которым он подходил на улицах, в трамваях и предлагал им заниматься у него в гребной секции, сразу проникались к нему доверием. Располагал он к себе, скорее всего, подкупающей непосредственностью. Звали его Павел Михайлович Санин.