— Эй, Михайлова!
Возглас проскочил мимо ушей, кажется, повторился. Инга оглянулась, сказала с сердцем:
— Слушай, отстань. Понял? Плевала я на все, и на тебя тоже. Пойду и убьюсь.
— Дура, что ли? — Горчик пошел рядом, расталкивая горячих прохожих.
Она не смотрела на него, сузив глаза, только краем видела, как мерно движется коричневое колено и иногда мелькает острый локоть.
— Топиться будешь? — деловито спросил Горчик, шаркая сандалетами.
— Я? Дурак, что ли?
— Сама сказала. Убьюсь.
— А… Да я так. Серега, уйди, правда, не могу я сейчас, разговоры эти.
— Ага. Ответь только.
Она подвела глаза. Дернула плечом с качающейся сумкой.
— Точно не убьешься?
— Нет.
— Ладно. Понял. А куда идешь?
— Не скажу.
Он хмыкнул, поддал ногой легкий стульчик, отбежавший от столиков летнего ресторанчика.
— А как же правда?
— А я вру, что ли? Просто не скажу и все.
— Ну и…
Инга совсем собралась накричать на него, чтоб отстал со своими вопросами, но не успела. И он не успел договорить. Из-за столика вскочила одна из таких, тонкая, в леопардовом крошечном бикини, с черными волосами из-под нарядной кепки в стразиках.
— Сережа! А я ищу тебя, ищу! Ты ж обещал на скалы?
Схватила Горчика за руку и потащила куда-то, на ходу весело упрекая и маша кому-то рукой. Тот оглянулся, худой, с мокрыми светлыми волосами, зачесанными назад со лба, свободной рукой помахал Инге, будто извиняясь. И ушел, скрылся в горячей раздетой толпе.
— Вот и отлично, — прошептала она, прибавляя шагу. На сердце стало еще паршивее. Весь мир, показалось ей, состоит из прекрасных болтушек в бикини, тонких, высоких и длинноногих. Идут сомкнутыми рядами, надвигаясь на Ингу, а она стоит одна-одинешенька, толстая корова с квадратным лицом. В дешевом купальнике, ухваченном по случаю в спортмагазине, сто лет назад.
За скалой было почти безлюдно. Небольшая бухта острилась сброшенными в воду камнями и обломками скал, пляжа не было и потому только несколько рыбаков торчали на камнях ближнего к цивильной бухте края.
По верхней тропинке Инга обошла каменные россыпи. Углубилась в небольшую рощицу можжевельника, и вышла еще дальше. Тут вниз вела еле заметная тропа, и кончалась у бока скалы, выкатившей в море острые края. Вроде бы тупик. Не сойти в воду, чтоб выкупаться. Но Инга знала, если взобраться на скалу, то с другой стороны, переходя с уступа на уступ, можно спуститься к самой воде. С площадочки размером с табуретку.
Так и сделала. Передохнув, оставила на площадке сумку. И, осторожно нащупывая ступнями подводные валуны, затянутые скользкой травой, повалилась в свежую воду, застонав от удовольствия. Наплававшись, вылезла обратно. Расправив коврик, села, глядя, как сверкает бесчисленными солнцами плавная штилевая рябь.
Это был не весь секрет. Мало ли среди каменных осыпей и нагромождений тайных тропиночек к свежей воде. Нет. У Инги был еще один, настоящий. И о нем не знал никто. Кроме нее самой. Надо обсохнуть и заново согреться, решила она. И если одна, так одна. Сумку спрячу. И поплыву. Пока не пришел вечерний бриз, гоня волну.
— Прекрасный вид, — сказал за спиной знакомый голос.
Инга медленно повернулась, изгибая плечи и вывертывая шею, чтоб снизу увидеть — стоит на макушке скалы, черный отсюда, но — он. Его широкие плечи, его такая знакомая фигура. И голос — его.
Время замедлилось и одновременно ускорилось, зашоркало боками, стираясь о встречный ход, будто два поезда идут рядом по параллельным рельсам, которые неумолимо сдвигаются и скоро станут одним, но перед тем сотрут себя до пустоты.
Она еще не успела привыкнуть к мысли, что, вот он, пришел, заговорил, крался следом, держал ее глазами за спину (черт, смотрел, как я тут корячусь, перелезая), а он уже маячил совсем близко, неловко сгибаясь на острых камнях, дышал тяжело (я его слышу, это он дышит тут, совсем рядом) и смеялся, взмахивая рукой…
— Какой у тебя тут насест. Только одно место в партере?
— Что? (дура, дура непонятливая, да ответь же что-нибудь умное…)
— Позволишь, я тут рядом присяду? — спустил ногу и осторожно к ней вторую, коснулся ее плеча, балансируя на краешке площадки.
Инга подвинулась, сжимаясь. Кивнула, не имея сил ответить.
(сбоку глядит, а профиль, у меня…)
Но и повернуться не смогла. Его лицо было совсем рядом. И локоть касался ее колена, когда уселся, наконец, и выдохнул.
— Уф. Думал, сорвусь в воду, пока спускался. Ты не против, что я тут?