- Наместник третьего дома господин Керро с супругой! - раздался зычный голос, если бы я не была уверена, что здесь не знают электричества, то подумала бы, что сказано это было в микрофон. Я чуть не подпрыгнула.
- Это мой сын, он управляет третьим домом. И его жена Лиза, - пока пара подходила к нам, шепнул мне Урлан. Я попыталась привстать, но была остановлена. - Нам вставать не надо. Улыбайся.
- Отец, поздравляю! Да прольется над вами свет! - Голос у сына был красивым, густым, с бархатными нотками, да и сам он был красив, в отличии от своего отца. Тоже высокий, но более атлетического сложения. Темные глаза, изучающе прошлись по мне, вот и верь потом, что у них все мужики такие скромники. А женушка его подошла с поджатыми губами, зыркнула на меня, да сквозь зубы еле слышно процедила свое поздравление. Не понятно, чем я вызвала у нее такую неприязнь? Но мне было приказано улыбаться, и я улыбалась.
Урлан жестом указал им на правый ряд столов, Керро с Лизой еще раз поклонились нам и прошли к столу. Потом потянулись министры, наместники и прочие гости. Сначала раздавался громовой голос, затем к нам подходили с поздравлениями и пожеланиями света над головой. Видимо, здесь так положено желать счастья молодым.
Когда же очередь поздравляющих исчерпалась и все расселись за длинными столами, перед нами поставили стол и принесли еду. Я вздохнула с облегчением - наконец-то поем.
Пирушка, она и в Африке пирушка. Гости с удовольствием приступили к трапезе. Время от времени провозглашались тосты за молодых. При этом все дружно поднимали кубки, что-то хором выкрикивали и выпивали. В наших кубках была простая вода, ну конечно, после свадебного застолья обычно молодожены делают детишек и спиртное в этот момент небезопасно. Хорошо, хоть еда была вкусная.
Наконец разговоры за столами стали громче, кое-где раздавался женский смех, Урлан сделал знак невидимому распорядителю и в зал вошли музыканты. Они заиграли, мелодия была настолько прекрасна... Совсем не похожа на ту музыку, которую у нас выдают за средневековые сочинения. Мелодия лилась и звала за собой, из-за столов начали подниматься пары и выходить в центр зала. Мне тоже захотелось пойти танцевать, но Урлан крепко сжал под столом мою руку, призывая остаться на месте.
Гости танцевали. Их движения напоминали живой калейдоскоп, партнеры менялись местами, взмахивали руками, расходились, вновь сходились. Яркие одежды перемешивались в центре и расходились монохромом к краям зала. У меня даже голова немного закружилась. Создавалось впечатление, что танец зависит от цвета одежды танцоров. Трудно объяснить, но действо, что разворачивалось перед нами, больше всего напоминало мне радужные всполохи под чарующую музыку.
Я, как завороженная смотрела на танцующую радугу. Наверное и рот от изумления открыла. Но досмотреть танец мне не дали. Урлан обошел наш стол, взял меня за руку, я даже забыла про сопротивление, так была очарована представлением. И повел меня в центр танцующих.
Ну, я так подумала вначале. На самом же деле, как горячим ножом по маслу, мы прошлись сквозь пары, и я с ужасом осознала, куда меня ведет личный деспот. Да, он вел меня по коридорам прямиком в нашу спальню. Вел молча и целеустремленно, а я начала притормаживать… В дверь он буквально меня втащил.
- Иди, переоденься, к гостям ты сегодня уже не выйдешь. – Сказал он, расшнуровывая мой корсет.
На несгибаемых ногах, я поплелась в чуланчик, который здесь служил ванной комнатой. Закрылась на щеколду и села на пуфик. Меня била дрожь. Умом я понимала, что своим согласием на брак я и на первую брачную ночь подписываюсь и вообще… Но, когда подошло время этого «вообще», я реально струхнула. Не помню, как стягивала с себя платье и надевала рубашку, как застегивала все пуговки на халате. Пальцы были ледяные и не хотели слушаться. Поверх халата я накинула еще и плед, лежащий тут же на столике. Наконец я вышла.
- Ты бы еще шубу на себя надела. – Со смехом глядя на меня произнес Урлан. Он перебинтовывал руку. Одеяло на нашем ложе было откинуто, а на простыне я заметила красные пятнышки крови. – Ты что в зеркало на себя не смотрела? У тебя халат криво застегнут.
- Действительно, - я посмотрела на застежку, – а это зачем? – Я кивнула на простыни, и тут же обругала себя за длинный язык!
- Это доказательство твоей невинности. У вас нет такого обычая? Или я поторопился?
Проблеяла я так некстати пришедшую на ум песенку.