– Иди. И принеси поесть. Через четверть часа.
Монах с поклоном удалился. Де Монтре лежал с закрытыми глазами, перебирая обрывки мыслей, которые никак не желали выстраиваться в привычную безупречную стену логики. Впервые за свою карьеру он не знал, как поступить. Долг инквизитора не оставлял места для слабости и требовал, чтобы он довел до конца начатое. Леграну удалось избежать Трибунала, он ушел из жизни по-своему. В любом случае он получил свое, и это знак того, что Инквизиция не ошиблась, ибо оказалась в согласии с промыслом Божьим. Теперь, после случившегося, никто уже не усомнится в его, де Монтре, правоте. Но это значит, что он был прав также и в отношении собаки. Пес единственный не пострадал во время камнепада, более того, один из камней очень удачно перебил цепь и освободил его, такое невероятное везение – не признак ли дьявольского сговора?
С другой стороны, если бы не данное обстоятельство, собака не смогла бы привести людей, и он, инквизитор, уже давно бы стал законной добычей альпийских беркутов. Приспешник дьявола никогда не станет спасать служителя церкви Христовой, своего заклятого врага. Как это все увязать? И что теперь делать с данной им клятвой? Да кто знает об этой клятве? Собака? Не сошел ли он сам с ума от пережитого потрясения, всерьез рассуждая о таких материях, как клятва, данная собаке?
Де Монтре устал от тяжелых мыслей. Он был еще очень слаб. Монах, принесший еду, отвлек его весьма кстати. Глубокая миска дымящегося куриного бульона, свежайший монастырский хлеб и кувшин сладковатого красного вина доставили ему истинное наслаждение. Утолив голод, инквизитор откинулся на подушки и понял, что проведет здесь, в приюте, еще не одну неделю. Ехать куда-либо в таком состоянии просто невозможно. Он сам, опережая нунция, напишет кардиналу-префекту подробный отчет, отправит его с нарочным монахом в Рим и будет ждать здесь ответа. Суд над Леграном уже не состоится, тащить в Рим собаку без него, чтобы публично сжечь ее на площади, нет никакого смысла. Но приказ никто не отменял, поэтому придется тащить, как бы нелепо это ни выглядело. И кто ее теперь потащит? Разве что доложить префекту, что собака погибла, да и убить от греха, чтобы не лгать. Не отпускать же ее, в самом деле. Да, именно так и следует поступить. Тогда можно будет не спешить с отъездом, спокойно отлежаться, его первенство в этом процессе будет бесспорно, и то, что он пострадал во время выполнения священного долга инквизитора, должным образом зачтется. А там, глядишь, и кости срастутся, и горный воздух окажет благотворное влияние, и перестанут в голову лезть греховные мысли насчет обязательств перед каким-то псом… Да и были ли обязательства? Что там говорил этот монах, отца Леграна довезли живым? Ну да, конечно, как же он сразу не догадался, эта псина помчалась спасать вовсе не его, а своего хозяина, который был еще жив! И никакого дела ей не было ни до кого другого! Спасибо хоть не загрызла со злости. Так что его совесть чиста, и нечего больше об этом беспокоиться.
Однако убивать собаку здесь, в приюте, где она провела всю жизнь и где ее, увы, боготворят, (проклятые еретики, я еще доберусь до этой шайки, дайте только встать на ноги!) в его положении достаточно рискованно. Можно нарваться на открытое неповиновение. Придется сделать вид, что я забираю ее с собой, и прибить по дороге. Жаль, конечно, ни в чем она не виновата, в отличие от людей, не оборотень же это, в самом деле, да ничего не поделаешь. Я позабочусь, так и быть, чтобы ее смерть была легкой.
Приняв решение, инквизитор несколько успокоился. Привычная четкость мыслей вернулась к нему. Он позвонил. На звук колокольчика появился другой монах, который вновь показался де Монтре знакомым.
– Это ты прибыл с братом Мозесом из Мартиньи?
– Истинно так, святой отец. Брат Мозес просто валится с ног, он не спал трое суток, творя молитвы Господу в Ваше спасение. Теперь, когда опасность миновала, я сменю его и буду служить Вам. Мое имя – брат Корнелий.
– Помню. Который час?
– Два часа пополудни, святой отец.
– Забери посуду и принеси мне перо, чернила, сургуч и все остальное для письма. И распорядись, чтобы приготовили нарочного, самого надежного и расторопного из братьев. Именем Папы и Святой инквизиции он должен добраться до Рима в три дня. Выезжать сегодня же. Лошадей не жалеть.
– Слушаюсь, святой отец. Все будет исполнено.
– Да… Вот еще что. Хорошо ли ты обучен латыни?
– Как и все монахи Ордена, святой отец. Изучение латыни обязательно для всех, включая послушников…
– Да знаю. Я имею в виду твой возраст, успел ли ты закончить курс. Моя правая рука сломана, а левой я писать не смогу. Будешь моим секретарем. Я продиктую тебе послание, но все, что ты узнаешь, должно умереть вместе с тобой. Ты понял меня?