Все время до свадьбы и после нее жених и другие его родственники стараются оказывать всяческие услуги и внимание фамилии невесты. Один ингуш из фамилии N-вых, — получивший вполне русское образование, рассказывал мне, как в поезде случайно встретил он одного молодого человека из другой фамилии, которого он прежде не знал. Молодой человек проявлял необычайную любезность и предупредительность: бегал в буфет за чаем и пирожками, угощал, подавал шинель и т. д. Наш рассказчик был этим растроган и все повторял про себя: «какой прекрасный молодой человек!». Представьте же себе (если вы хоть на минуту сможете встать на место ингуша) его разочарование, когда он впоследствии узнал, что этот услужливый юноша просто был в то время женихом одной из N-вых, еще не получившим окончательного ответа родителей невесты. «Жаль, что тогда не знал я этого» с сокрушением вспоминал рассказчик: «а то бы задал я ему жару». Правда, невеста в этом случае приходилась рассказчику всего только «фамильной» сестрой и в ближайшем родстве с ним не состояла, но и в этом случае внимание со стороны жениха имело свой смысл, и малейшее недоразумение с «фамильным» братом невесты могло повлиять на исход сватовства, если бы родителям невесты пришлось выслушать мнение их обиженного «фамильного» брата.
Между тем жених ходит в гости к тестю и скромно простаивает у него в доме где-нибудь возле входа, обычно молча, лишь изредка отвечая на вопросы: ни сидеть, ни принимать свободного участия в беседе жениху в присутствии будущего тестя из «уважения» не полагается. Не видит жених до самой свадьбы и невесту, а тещу видеть ему, по старому обычаю, вообще нельзя в течение всей жизни. Поэтому не редкость встретить и теперь ингуша, который в первый раз увидел свою тещу лишь через 10–15 лет после женитьбы.
Все это время отец невесты, особенно, если он поставил жениху невыполнимые условия, принимает самые решительные меры к охране своей дочери, старается выпускать ее из дому только под присмотром или даже совсем запирает ее в комнате, если замечает, что жених пользуется симпатией с ее стороны. Иначе пойдет как-нибудь под вечер невеста по-воду, а где-нибудь за кустом уже поджидает жених с парой молодцов-родственников — хвать ее на коня и был таков. Укроется он где-нибудь в доме влиятельного, известного на всю Ингушию человека — жениху не принято отказывать в гостеприимстве и покровительстве в таких случаях — изнасилует невесту, если украл ее против ее воли, и, как за каменной стеной, за своим хозяином будет вести переговоры о примирении со своим тестем. И тому, делать нечего, придется согласиться на брак, и на обычный «калым», — потерянного не воротишь. Вам могут рассказать много случаев, обрисовывающих эти отношения. Вот один из них: один ингуш, отличавшийся особенной храбростью, сидел в тюрьме во Владикавказе; ему удалось бежать. Скрываясь по аулам у родственников, он полюбил одну ингушку, девушку, получившую среднее образование и служившую учительницей, которая ответила ему взаимностью, и посватался за нее. Старик — ее отец, известный своей скупостью, заломил невозможный «калым» и запер дочь в четырех стенах. Наш молодец собрал своих молодых родственников и поехал добывать «калым». Им удалось ночью угнать целый табун коней, которого хватило бы на уплату «калыма». Но в самую последнюю минуту жених был ранен пулей в живот. Без звука склонился он на гриву коня, оторвал зубами кусок черкески, заткнул им рану, чтобы не текла кровь, обнял шею лошади и приказал товарищам ехать домой, зорко следя за добытыми конями. Когда всадники вместе с желанным «калымом» добрались до аула, уже мертвым сняли они жениха с седла. Этот случай горячо обсуждался моими знакомыми, молодыми ингушами, и ни один из них не был на стороне отца, своей скупостью погубившего и счастье дочери, и «настоящего» человека.
Но пусть наша свадьба идет своим чередом. Собрав и приготовив, часто при деятельной поддержке всего рода, «калым», т.-е. выкуп за невесту[13], отец жениха отправляет его с одним из родственников к отцу невесты, и назначается день самой свадьбы. «Калым» обычно идет на расходы по закупке и заготовке приданого, состоящего из носильного и постельного белья, платья, зеркала и медных таза, кувшина для ношения воды и большого таза для очистительных омовений. Свадьба бывает чаще под четверг или под понедельник днем[14].
13
Величина «калыма» различна, но часто бывает непомерно высокой. Так, в селении Верхнем Ачалуке в 1920 году один похититель своей невесты отдал ее родителям: 1 000 000 рублей советскими деньгами, 105 рублей серебром, 2 лошадей (одну из них под седлом), 1 корову и 1 барана. В старое время в горах на невест была «твердая» цена в 13 коров. Однако теперь среди самих ингушей наблюдается борьба с этим явлением. Один из жителей селения Гамурзиева в том же году согласился выдать свою сестру всего за 20 000 руб. советскими, чтобы соблюсти только видимость старого обычая. Борьба с «калымом» ведется со стороны советских и партийных кругов Ингушии.