Рабами становились взятые во время нападений на соседние племена пленники, найденыши или безродные беглецы; назывались они по-ингушски «лэй» от осетинского слова «лаг» — человек. Отсюда по старой памяти и делят теперешние ингуши все свои «фамилии» на 4–5 сортов. К самому последнему сорту относятся потомки «рабов рабов», т.-е. рабов, принадлежащих тем «фамилиям», которые, в свою очередь, были подчинены другим.
Богатые и сильные роды, конечно, стремились еще более усилиться, подчинить себе как можно больше других «фамилий». И обычай кровной мести они приспособили в это время к своим интересам. Главные роды пользовались кровной местью, чтобы сильнее укрепить свою власть над ответчиками. В это время и установились строгие правила, по которым можно устраивать нападения на дом убийцы. Установились и все те выкупы, которые убийца и его родственники выплачивали роду убитого и тем покупали себе жизнь и безопасность. Выплачивались эти суммы частью сразу, частью ежегодно. В конце концов, такие выплаты могли превратиться в постоянное подчинение виновного рода, который платил как бы дань своим мстителям.
В таких условиях роду мстителей, если он был достаточно силен, даже невыгодно было приводить в исполнение свою месть, т.-е. по-настоящему убивать убийцу. Пользуясь своим правом обиженного и угрожая войной, ему выгоднее было получить как можно больше пользы с обидчиков. Поэтому в старые времена в горах нападение на дом убийцы делалось не столько для того, чтобы его действительно убить, сколько для получения с него возможно большей платы за кровь. Мстители легко соглашались на то, чтобы убийца за ежегодную плату покупал себе право безопасно ходить по своему двору или работать на своем участке.
Выгода пользоваться правом обиженного для подчинения другой «фамилий» была настолько велика, что иногда (в редких, правда), случаях) устраивались даже подложные убийства сородичей, чтобы только как можно больше получить с виновного рода (см. выше стр. 74–75). Словом, нарождавшееся в горах подчинение одних родов другим, которое мы можем назвать начатками феодализма, превращало и кровную месть в одно из средств такого подчинения, которым сильные роды пользовались в борьбе против слабых.
Не то получилось после переселения ингушей на плоскость. Здесь они должны были с трудом перестроить все свое хозяйство и от скотоводства переходить к земледелию. В то же время на плоскости на ингушей стали давить со всех сторон более сильные соседи. Они старались подчинить ингушей своей власти и наложить на них дань, а иногда просто хотели отобрать себе ингушские земли. Особенно сильными и опасными врагами были здесь кабардинские князья. В войнах против горцев они пользовались помощью русских войск. Это заставило ингушей и других горцев, боровшихся с кабардинцами, просить русских принять и их в свое подданство. И около ста лет назад ингуши стали под русскую власть. На ингушской земле русские войска построили крепость, а вокруг нее начал мало-по-малу расти город Владикавказ.
Ингуши начинают возить в город на продажу свои продукты и от прежнего счета имущества на скот переходят в счету на деньги. У них понемногу заводятся свои богачи, — лавочники, мелкие скупщики хлеба и проч. В это же время через своих соседей-чеченцев ингуши принимают новую веру, мусульманство. Появляется ингушское духовенство, «муллы», которые тоже накапливают денежные средства и распространяют свое влияние в народе. Наконец, некоторые ингуши начинают служить у русских стражниками, мелкими чиновниками, попадают на военную службу, и немногие из них выходят через военные школы в офицеры и даже в генералы. Всем этим вновь выдвигающимся капиталистам, духовенству, чиновникам невыгодно было, по старой памяти, подчиняться другим родам и помнить о своем низком происхождении. И вот в новых условиях жизни на плоскости старое феодальное подчинение одних родов другим быстро исчезает. Здесь все ингушские роды как бы уравниваются друг с другом в происхождении и правах. Поэтому и нет нужды строить здесь каменные башни для укрепления родовой власти над другими «фамилиями». Только первый выселенец из гор Кэрцхал по старей привычке построил высокую боевую башню и жилую «галы», возле Назрани, где потом жили его потомки Мальсаговы. После него никто уже не строил башен на плоскости. Быстро исчезла и та доля власти, которою пользовался Кэрцхал и ближайшие его потомки над селившимися возле Назрани ингушами.