В особом сарае, в старину в деревянных кадях, выдалбливавшихся из цельного куска дерева, а теперь в больших глиняных кувшинах, бережет ингушский хозяин продукты молочного хозяйства: сыр, масло, иногда мед, и здесь же наверху, на жердях, висят у него курдюк[3] и вяленая баранья туша. Рядом, под навесом, лежат кое-какие сельскохозяйственные орудия. Усовершенствованных орудий ингуш пока не знает. Вблизи от сарая вы увидите обмазанный плетневый домик — курятник, круглый или четырехугольный, и в стороне — еще одно такое же сооружение, по мусульманскому обычаю весьма опрятно содержимое — отхожее место. Если вы бросите еще раз взгляд на все эти несложные хозяйственные постройки и запасы хлеба и фуража, вас может поразить какое-то случайное расположение их и очень простое устройство. Собственно, самый двор перед домом обширен, пуст, часто неразгорожен, и только один из углов в нем как бы случайно занят этими запасами и сооружениями. Как-будто хозяйством ингуш стал заниматься недавно, не обстроился еще как следует, не знает, останется ли он надолго на этом месте. Конечно, не все дворы похожи один на другой. Более зажиточные лучше обросли хозяйственными постройками, сараями, навесами, летними кухнями, сапетками для кукурузы и ближе напоминают замкнутое пространство двора, отличающегося своей хозяйственностью и обстоятельностью земледельца Южной России. Но таких мне пришлось наблюдать меньшинство. Особенно наглядная разница получится, если сравнить дворы соседей кабардинцев (в Малой Кабарде) или чеченцев на плоскости, отдельные хозяйства которых по чистоте, обширности, благоустроенности и усовершенствованным способам земледелия могут быть прямо поставлены рядом с образцовыми дворами известных своей культурностью немцев-колонистов. Откуда же такая разница? Конечно, не от нежелания ингушей заняться своим хозяйством. В то время, как сосед-казак, поселенный на ингушских землях, получал в свое распоряжение от 3 до 5 десятин на душу, на долю ингуша досталось всего 11/2 — 2 дес., — норма, по местным условиям, положительно недостаточная. В эти-то 11/2 десятины еще не вполне привыкший к земледелию прежний скотовод-ингуш и вынужден был втиснуть свое неокрепшее земледельческое хозяйство. Развернувшаяся затем борьба с властями и казаками держала ингуша в постоянном напряжении, и ему некогда было вплотную заняться своим хозяйством.