Пару минут мы молча разглядывали друг друга и судя по всему мой внешний вид вызывал у этой голограммы мало чем отличающиеся от моих эмоции. Короче, мы оба не нравились друг другу. Первым нарушил молчание я.
— Ну и на кой хрен? — несколько более чем нужно раздраженно, спросил я.
— Ты должен покинуть эту планету и эту Звездную Систему. — Если сказать, что я был удивлен, значит не сказать вообще ничего. Это был первый раз, когда Мозг решил пообщаться со мной напрямую, да еще и, так сказать, в акустическом диапазоне, а не образами или через нейросеть.
— С какого такого перепуга? Мне здесь нравится — новые впечатления, новые эмоции, новые знания, в конце концов.
— Твое присутствие на этой планете нежелательно. Оно разрушает сложившийся баланс и нарушает естественный ход развития этого Мира. Однажды я уже предупреждал подобных тебе, но они не прислушались… в результате развитие этого мира было отброшено на тысячелетия назад и застопорилось. И только-только этот процесс начал восстанавливаться, как появился ты, одним своим появлением вызвав ненужные потрясения, а твои действия уже сейчас привели к крупномасштабным боевым действиям, результаты которых практически не поддаются анализу.
— А кого это ты уже предупреждал? — закономерно поинтересовался я, фактически пропустив высказывание голограммы мимо ушей.
— Ты называешь их «трехглазыми», — проскрипела-просипела голограмма.
— Зачем же ты тогда помог мне? Не вмешивался бы и я бы уже не существовал.
— Из двух зол выбирают меньшее. Да и твой «младший» ввел меня в заблуждение.
— «Младший»?
— Симбионт. Ты называешь его «нейросеть». И именно младший причина того, что ты сейчас находишься здесь. Я знаю, что на орбите планеты находится искусственный космический объект, принадлежащий тебе. Поэтому я предлагаю тебе сделку.
— Какую?
— Ты оставляешь младшего здесь, со временем он разовьется и сможет заменить одного из нас, а я предоставлю тебе информацию, как можно покинуть это Шаровое Скопление.
— Нет. Не пойдет. Я уже знаю, что с помощью телепорта, или портала, я могу покинуть планету, систему и скопление, но меня это не устраивает. Корабль я здесь не брошу.
— Я подскажу тебе, как покинуть скопление вместе с кораблем. — А вот это он мне сказал зря. Раз есть такая возможность, значит, рано или поздно, но я ее найду, так что будем торговаться дальше.
— Без нейросети я не смогу управлять кораблем, на ней находится огромный объем данных, без которых мне не выжить в космосе, да я еще могу назвать тебе сотню причин, по которым отдать тебе «младшего», значит добровольно согласиться на самоубийство.
— Я знаю об этом. К сожалению, предложить тебе аналог я не могу. Не не хочу, а именно не могу. Наше цивилизация развивалась несколько иным путем. Но я знаю, что у тебя на корабле есть аналоги младшего. Я мог бы помочь тебе с их развитием и переносом всей необходимой информации на один из этих аналогов.
— А почему бы тебе просто не попросить у меня один из таких, как ты говоришь, аналогов, тем более что как минимум десяток из них точные копии «младшего».
— Те аналоги младших, что находятся у тебя на корабле, неразумны и никогда ими не станут. Твой же младший подвергся неизвестным мутациям, повторить которые теоретически вполне вероятно, а практически невозможно. Потребуются сотни тысяч экспериментов и миллионы циклов, но и в этом случае вероятность положительного исхода оценивается не более чем в одну стотысячную процента.
— И все равно нет. Теперь я наверняка знаю, что покинуть скопление можно и рано или поздно найду решение сам. Так что сделка выглядит неравноценной. Что ты можешь мне предложить еще, кроме информации?
— Больше мне нечего тебе предложить. И да, ты прав, выход ты сможешь найти и сам и довольно быстро, вот только воспользоваться им ты не сможешь.