Напоследок я направил особым образом потоки магической энергии, чтобы ускорить восстановление себе и новообретенному брату.
– К вечеру заживет.
– Спасибо! – довольно улыбнулся он и глянул на ладонь, где рана успела зарубцеваться. – Ну, пошли, погуляем?
– Давай.
– Расскажешь про себя-то?
– Не сейчас, хорошо? – хмуро глянул я.
– Конечно, брат.
Над Колыванью раскинулся бесконечно глубокий купол небес. Ни облачка, ни ветерка. Начинается дневной зной. Кружат в вышине орлы и ястребы, стрекочут кузнечики, парят стрекозы. По пыльной заросшей дорожке мы идем в сторону портовой части города.
– Так что, ко мне пойдешь? – напомнил Иван, смакуя сорванную травинку, удочкой свисающую почти до земли.
– Карманы выворачивать? – отозвался я, но в голове обкатывал предложение вполне серьезно.
Кровный брат только сыграл мимикой, словно понимал, что слова сказаны просто так.
И это второе значимое предложение с момента, как я покинул земли свеев. Сначала Кольбейн, теперь Иван… жизнь дает мне шанс как-то встать на ноги. Подумаешь, воровство. После случившегося я и на грабеж согласен, а то и чего похуже.
Но некий зов, могучая внутренняя тяга опять противится. Не сказать, что слышу его постоянно, но это точно есть во мне, и если войти в транс, то наверняка разберусь. Но для транса нужно особое место, вроде капища. Похоже, приходит время начать вспоминать то, чему учил отец. В свое время я запоминал эти практики только ради того, чтобы отвязаться.
– Нет, брат, – покачал я головой, – предложение хорошее, даже заманчивое, но меня ждет иной путь.
– Вот и правильно, – ощерился он, сверкнув желтизной с черной крапинкой сколотого зуба сбоку.
Я даже опешил.
– Чего это?
– Ну, тоже думаю, что мир вне закона не для тебя. Только вот что твое?..
– Знать бы наверняка… – в тон ему протянул я.
– А магия что?! – озарился глазами на смуглом лице Иван. – Может, в гимназию или академию?
– Это как?
– Неужели не знаешь? – расхохотался он.
– Как будто должен!
– Понятно, понятно, – хитро глянул новообретенный брат. – Тогда слушай – в Империи есть несколько заведений, где готовят боевых колдунов. В основном для армии и смежных направлений. Два года в гимназии, год в академии. Отбор идет по всем городам.
– И тут тоже? – мгновенно сориентировался я.
– Да.
– Что нужно, чтобы поступить?
– Не знаю, но можно поспрашивать. Ты и сам мог бы у стражников узнать.
– Не, лучше ты, – вспомнились слова Кольбейна. – Мне лучше тихо пока сидеть. Освоиться.
– Ах-хах, ладно! – хлопнул он меня по спине. – Но когда-нибудь ты мне все расскажешь. Так, ладно, а сейчас что будешь делать?
– Посмотрю, как ты делаешь свое подлое дело, – улыбнулся я.
– Не, пока нужно будет наведаться в несколько мест, куда не могу тебя взять, – сообщил он, посерьезнев, и добавил: – Это по твоему вопросу.
– Тогда я погуляю, осмотрюсь в городе.
– Скажу ребятам, пусть присмотрят.
– За мной? – усмехнулся я.
– За моим братом, – криво усмехнулся он и показал ладонь.
Я кивнул и оглядел порт – открылся панорамный вид на бухту, корабли на сливовой воде, пирсы и темнеющую нижнюю часть Колывани. Чадят трубы, доносится гул и крики чаек, творится жизнь.
– Только к воротам Вышгорода не ходи – все равно не пустят, – словно позвал Иван, развеяв зыбкий транс от панорамы. – Тем более после вчерашнего.
– Ладно. Назад дорогу знаю, если что или в кабаке, или в убежище увидимся.
– Погоди прощаться – до порта нам по пути, – ткнул он в бок, – пошли.
Разошлись на рынке. Я было предался задумчивости, но едва не попал под колеса – купец специально направил двух тяжеловозов, чтобы мне ноги переехать – разозлился, что я застыл на середине въезда на рынок.
Отпрыгнув, я удостоил толстяка с козлиной бородкой гневного взгляда, а он погрозил кулаком.
Пусть и громкий, но шум рынка монотонен, в нем смешиваются крики зазывал и животных, сотни разговоров, торгов и смеха. Под такое хорошо размышлять. Я же скорее не мог выбрать – стоит ли найти Кольбейна, чтобы передать Бранду весть, или погодить до следующего раза, когда будет точно понятно, что у меня все в порядке?
Пожалуй, лучше более уверенно встать на ноги.
Сунув руки в карманы и позванивая монетами, стал гулять по рынку. Ворья теперь точно можно не опасаться – я свой.
И в городе, и по периметру торжища заметно усиление отрядов стражи. Вчерашнее убийство мало того, что у всех на устах, но и гарнизон встревожен – солдаты злые, а вокруг магов вижу, как вихрится эфир – в полной готовности атаковать.
Люди приходят на рынок по разным причинам, и если взять только тех, кто продает, мы найдем там особых представителей – прирожденных торгашей. Вот уж кто рыбой ощущает себя в мутных водах рынка, кто порой из ничего может сделать состояние и кто зачастую является крайне нужным человеком, когда нужно найти редкую вещь. Я чуть не купил гуся у такого мастера, сумевшего так уболтать, что в голове начался подсчет монет.