Захотелось выпить еще пятьдесят.
Ян же продолжал восклицать и излучать восторг. Теперь по отношению к ребенку.
– Ян, а ты никогда не хотел детей? – спросил я однажды. Мы сидели в баре, недалеко от моего универа, и пили пиво. Точнее я пил пиво, а Ян какой-то модный в этом сезоне коктейль.
– Что за дурацкий вопрос! Какой же галли не хотел бы завести малыша? Знаешь, такого белобрысого, кудрявого и большеглазого… Но каждому – свое. Я свой выбор сделал, и я доволен им.
Ян слишком хорошо меня знал, поэтому сразу понял к чему этот вопрос. Ведь тема детей для нас обоих была болезненной (хоть и по разным причинам). Отставив свой коктейль, он хитро, по-лисьи улыбался.
– Дай угадаю: ты скоро станешь папой?
– Да, – сознался я, – мы сегодня ходили к врачу. В конце лета родим.
Ян вскочил из-за стола и, подняв руки, закричал:
– Братья и сестры! У моего друга, Солнцеслава, скоро родится первенец! Всем шампанского!
Нагрузились мы с ним в тот день преизрядно. Совершенно чужие люди подходили ко мне и поздравляли, пожимали руки и произносили запутанные тосты. Они могли разделить со мной мою радость, а вот родной отец или коллеги – нет. Дваждырожденные и единождырожденные не едят и не пьют за одним столом, не хлопают друг друга по спине и не обнимают за плечи. Я – единождырожденный.
Но мой первенец это исправит.
И вот этот день пришел.
Очередные пятьдесят меня немного успокоили. День стал действительно светлым и радостным. Однако это изменение не укрылось от жены.
– Слава, ну что ж ты? В такой день!
– Не ругай его, подруга. Ему еще сегодня столько предстоит выпить, что хоть вчера начинай.
Уже в авто Ян начал раздавать инструкции. Он волновался за нас. Все-же мы были для него тем, что можно назвать семьей.
– Славон, ваши паспорта и документы на ребенка уже у меня, всю бюрократию выправлю сам. Я уже договорился: архивариус – мой давний и хороший знакомый. Сегодня же бумаги уйдут в канцелярию министра религии, так что не далее, чем в следующую пятницу твоему ректору – или кто там у тебя в начальниках? – придется вручить тебе давно заслуженный плащ магистра и шапочку докторанта.
– Ох, Слава, – Инна прижалась щекой к моему плечу, – мы, наконец, сможем взять ипотеку. Кто бы знал, как мне надоел этот район для единождырожденных и изгоев! А еще нам просто необходимо съездить в столицу… в начале года, например.
– Да, подруга, правильно говоришь: кто не бывал на белых пляжах Африки, тот не может называться в полной мере человеком, – согласился Ян.
Жена и друг строили планы на мое будущее, а я молча смотрел на уснувшую дочь, боясь даже подумать о том, куда я везу ее.
Однажды, наверное, полгода назад, ну, или около того, мы с Яном сидели на кухне и курили недурной палестинский гашиш. Инна ушла к подруге, поэтому нам не пришлось идти на балкон. Я показывал ему свои научные статьи по "Комментариям Йоханана" и требовал немедленной рецензии. Прочитывая страницу, Ян подолгу смотрел в зеленый сумрак кальяна, потом затягивался и продолжал чтение.
– Я вижу, тебя захватила эта идея, – наконец, сказал галли, протягивая мундштук. – Только ты эта… поаккуратнее, что ли?
– Я аккуратно, Ян. Вот скажи мне, является ли Бог первопричиной?
– Эл – Творец, – утвердительно ответил священнослужитель.
– Тогда скажи: Эл до акта творения был относителен? Или, может, абсолютен?
– Конечно, абсолютен. Иначе, какой он, к чертям, Бог? К чему ты клонишь?
– Ян, ты уже магистр теологии, и диплом получил и плащик надевал. Уверен, для тебя не составит труда дать мне академическое определение абсолюта.
– Славон, ты троллишь! – Ян выпрямился, театрально поправил невидимый плащ философа и поставленным голосом профессионального певца и декламатора начал: – Абсолют – философское понятие, обозначающее духовное первоначало всего сущего, которое мыслится как нечто единое, всеобщее, безначальное и бесконечное и противопоставляется всякому относительному и обусловленному бытию.
– "Противопоставляется всякому относительному и обусловленному бытию", – повторил я, – то есть бытию сотворенному. Так?
– Так.
– Абсолютное бытие Эла противопоставляется относительному бытию Баала, и это называется у нас, кажется, "Великая битва богов". Я ничего не путаю?
– Поаккуратнее, друг, – Ян нахмурился, – Противостояние Баала и Эла – данность – это ты не путаешь. Но противостояние это не разных уровней бытия, а столкновение модусов единого бытия: творения и управления.
– Как двенадцать великих и тысяча малых богов являются лишь модусами единого Баала, – подсказал я.