На студии, когда съемки возобновились, я однажды увидела из окна моей гримерной на первом этаже необычайно красивого молодого человека: он шел по двору и улыбался мне! Это мне было приятно, но я тут же об этом забыла, поглощенная работой. Вечером я снова увидела его из окна, он был все такой же улыбающийся, веселый, славный! Мы обменялись какими-то незначащими словами, а потом я уехала домой.
На следующий день я увидела его на съемках, он играл какую-то небольшую роль. Мы с ним подружились, он смешил меня, рассказывал всякие занятные истории, это меня отвлекало. Я узнала, что его зовут Лоран, что ему двадцать три года и он мечтает стать актером. Я была растеряна, я сбилась с курса, и я взяла его в любовники, чтобы не быть одной!
Он был моложе меня на четырнадцать лет! В его возрасте был Вадим, когда я вышла за него замуж, и Патрик, когда я познакомилась с ним в свои тридцать три. Быть может, мне суждено всю жизнь любить только двадцатитрехлетних?
У меня было тяжело на душе, когда я привела его на бульвар Ланн, где все еще напоминало о Кристиане. Но благодаря ему я смогла поехать в Швецию, мое пребывание в Стокгольме было почти приятным, и съемки могли продолжаться. Мы снимали в местном университете, где было полным-полно студентов. Когда я пришла туда утром 28 сентября, они все встали, а было их не меньше сотни, и запели: «С днем рождения!»
У меня дрогнуло сердце, на глаза навернулись слезы!
Мне стукнуло тридцать восемь лет.
Благодаря Лорану, его жажде новых впечатлений, любознательности и легкому характеру, я смогла открыть для себя Швецию, о которой раньше ничего не знала.
Лоран поехал со мной в «Мадраг».
У него не было определенных занятий, и он мог составить мне компанию. Все виделось мне сквозь дымку сожаления и печали. Во мне что-то сломалось. Мои усилия казались пустыми и бесполезными.
Я много времени проводила у Жики и Анны. Они были такие сильные, надежные, прямодушные, верные, веселые и мудрые.
Однажды вечером, когда я с трудом преодолевала подъем по каменистой дороге, ведущей к их старой уединенной ферме, моя малолитражка заглохла. Ну и положеньице! До меня доносился лай собак, но в густеющих сумерках был виден только старый грузовик, похоже заброшенный. Из него вылез какой-то человек и направился ко мне… Я слегка испугалась! Он попытался помочь мне завести машину, потом полез в грузовик и принес оттуда полную корзину крошечных, от силы трехнедельных щенят. Встревоженная мать бежала следом. Он предложил мне купить щенка… У меня с собой было только пятьдесят франков, это его устроило. И в свете фар я выбрала себе коричневый комочек, малышку, которую пригрела на своей груди, которую мне суждено было любить и беречь четырнадцать лет. Она послужила для меня сигналом к началу нового этапа моей жизни, целиком посвященного защите животных.
Пишну стала моим талисманом в горе и в радости.
Она вернула мне способность улыбаться, в какой-то степени вернула радость жизни. У нее был свой, ярко выраженный характер, и ворчать она научилась раньше, чем лаять. В «Мадраге» три здоровенных пса встретили ее, дружелюбно виляя хвостами. Под их защитой она вскоре стала пробовать себя в роли сторожевой собаки, кусала пятки, икры и все, что свисало на пол.
Я вернулась в Париж с Пишну на руках.
Мама Ольга хотела, чтобы я прочла сценарий «Колино Задери-Рубашку» — она находила его очень удачным. Автором была моя любимая Нина Компанеец, она же — режиссер, а заглавную роль должен был играть Франсис Юстер. Сниматься мне предстояло недолго, всего неделю: Ольга полагала, что это будет очень кстати после провала «Дон Жуана-73».
Я ворчала, что не хочу сниматься.
Лоран, как всегда, оптимистичный, жадный до новых впечатлений, заверил меня, что сниматься в Сарла, этом чудесном городе, будет просто замечательно. Он обещал показать мне во всей красе юго-запад Франции, с его самобытной кухней, с его замками, его пейзажами, так непохожими на виды Прованса… В общем, прочитав и ознакомившись, я одобрила и подписала.
В это же время Коринна Дессанж представила мне Жан-Пьера Элькаббака. Он непременно хотел, чтобы я участвовала в его телепередаче, очень серьезной и, как правило, посвященной политическим деятелям: «Актюэль-2».
У меня захватило дух!
Там надо было отвечать на вопросы четырех журналистов в течение часа, в прямом эфире. Риск был огромный, я начала умирать от страха за неделю до передачи и пришла в себя только неделю спустя — но я рискнула!