— Меня зовут Драко, Леголас, — напомнил он, глядя в синие глаза эльфа, зная о том, что сидхе воспринимают всех из рода Малфой как одного человека: они умирают слишком быстро, чтобы к ним можно было привыкнуть.
— Я помню, — шепнул принц. — Ты так быстро вырос, словно прошло сорок лет!
Прошло почти шесть, но Драко теперь был с ним практически одного роста, не смотрел из-под локтя и без труда смог сам сжать его плечо. Они замерли, давая понять друг другу, как скучали, точнее, как скучал человек; сидхе не способны на это чувство. Краем сознания Драко слышал, как отец говорит с эльфами на Старшей речи, Драко сам не смог сразу переключиться, но Леголас прекрасно говорил на английском, пусть и с сильным акцентом и певучими интонациями. Именно подражая ему, Драко приобрел манеру растягивать слова. Несмотря на то, что он был полностью поглощен встречей с принцем и не блистал знанием Старшей речи, Драко услышал слова, которые произнес Люциус:
— Я прошу aen Woed и таура Трандуила о помощи.
Смолкли звонкие голоса; головы сидхе склонились: из-за ширмы темных деревьев показался король лесных эльфов. Драко торопливо наклонился, сохраняя в памяти появление Трандуила — настоящий король, неспешные, нечеловечески плавные движения, на голове живая цветущая корона. Сейчас май, и имя короля означает «цветущая весна» — у сидхе празднования. Почему же отец просит о помощи?
— Здравствуй, Мэлфой, — король остановился перед деревом, на котором стоит Люциус, и не смотрит вверх. — Спустись.
Люциус неуловимо мягким движением соскользнул вниз и замер перед тауром.
— Я не просил бы за себя, — сказал он, глядя в синие глаза бессмертного. — Прошу, как встарь, принять моего сына под сень вечных дубов.
— Что? — вырвалось у Драко.
— Избавь его от магического договора с Хогвартсом, — продолжал Люциус, словно не слыша; Трандуил нахмурился, услышав о школе, Леголас встревоженно посмотрел на Драко. — Пусть будет здесь, под твоей рукой. Я приведу ту, с кем он сговорен, и пусть здесь родятся его дети.
— Ты не числишь себя живым, Мэлфой, — произнес Трандуил. — Почему мое дитя решило, что властно над собственной смертью?
Драко вцепился в Леголаса так, что человеку стало бы больно.
— Ты не знаешь? — едва слышно спросил принц, Драко мотнул головой.
— Он возродился, — тихо сказал Люциус и опустил взгляд. — Он призвал меня и сказал, что Драко… делает меня слабым. Это так. Пусть мой сын останется с тобой, а я…
— Молчи, — прервал таур, и голос его стал ледяным. — Я знаю о твоей глупости.
— Помоги, — шепнул Люциус. — Он — Мэлфой. Его старший сын тоже будет Мэлфой.
— Я возлюбил тебя, а не идею дружбы с родом Мэлфой, — Трандуил смерил мага гневным взглядом. — Как мой сын возлюбил твоего. Ты для меня не потомок и предок, не фрагмент великого рода, а Люциус. Я знаю твое имя и помню твои мысли. Я не стану жертвовать тобой ради Драко.
— У меня не получится защитить его, — Люциус оглянулся на прислушивающихся к их разговору Леголаса и Драко. — Не могу оставить дома, потому что мой дом — больше не мой бастион. Моя метка позволит Темному Лорду проникнуть туда, где нахожусь я сам. Он может клеймить моего сына. Он…
— Он этого не сделает, — просто сказал король, и Малфой мгновенно ему поверил. — Драко, подойди.
Леголас легонько подтолкнул Драко в спину, когда понял, что у того ноги онемели, и в конце концов сам подвел его к сидху, встал рядом, но чуть позади, давая Трандуилу осмотреть наследника рода с головы до ног.
— Любой из рода Мэлфой может прийти в лес и попросить о защите и помощи, и он получит ее, — сказал таур без улыбки, совершенно отстраненно. — Ничего не бойся.
Возвращение лорда Малфоя в родной мэнор порталом стало неожиданностью для его леди, которая ожидала, что супруг аппарирует во двор, как всегда, а не появится посреди зала в сопровождении сына и принца сидхе.
— Добрый вечер, Леголас, Люциус, Драко, — спокойно произнесла она, стараясь не поддаваться панике. Люциус перед своим исчезновением ничего ей не сказал, но так красноречиво побледнел и схватился за предплечье, что она несколько часов места себе не находила. Драко должен быть в школе. Леголас последний раз посещал мэнор, когда наследнику было десять.
Леголас наклонил голову, приветствуя Нарциссу. Он помнил их знакомство: Люциус, посвятивший свою жену в особый статус рода Малфой, на следующий же день после свадьбы представил ее принцу, выполнявшему роль посланника таура. Леголас тщетно пытался не думать о том, что Люциусу двадцать один, а его супруге семнадцать, в то время как он в свою очередь в десять лет считался среди сидхе чуть ли не новорожденным. Маленькая жена Мэлфоя смотрела на сидха огромными распахнутыми светло-голубыми глазами, повторяла явно выученные фразы на Старшей речи о чести, оказанной ей — теперь она друг сидхе и будет хранить тайну Старшей расы, никому никогда ни при каких обстоятельствах не раскроет, о том, как она рада встрече с араненом лесных эльфов.
— Я говорю по-английски, — сказал Леголас, когда заученные слова кончились. Нарцисса явно не знала Старшей речи, Люциус сам написал текст, сказал, что значит каждое слово, проговорил, и она учила как стихи — Леголас оценил старания. Ему нравились люди из рода Мэлфой. А когда родился Драко, он испытал любовь, доселе не посещавшую его сердце.
— Цисс, — беспомощно проговорил Люциус, и Нарциссе стало еще страшнее. Люциус лишь четырежды за всю их совместную жизнь показался ей растерянным и слабым: когда едва не умер от истощения, решив покрасоваться Адским пламенем, когда она увидела его метку, когда у нее отошли воды, а камин в Мунго был заблокирован из-за боязни перед авроратом, и когда его забирали на допрос, и никто не знал, удастся ли ему выкрутиться. И вот теперь снова.
— Что случилось, Люциус? — Нарцисса взяла себя в руки и подошла к мужу, заглянула в лицо, стараясь выглядеть спокойной.
— Он возродился, — Люциус смотрел ей в глаза с таким выражением, которое она, зная его лучше, чем себя, не смогла прочесть. — Я попросил помощи у aen Woed.
Нарцисса посмотрела на Леголаса. Волдеморт снова здесь, это ужасно, это страшно, но в прошлый раз и без помощи Трандуила Малфои справились. Теперь Люциус решил перестраховаться. Эльфы не могли отказать, так почему же Люциус так мнется, словно ему стыдно сказать?
— Лорд дал мне понять, что для моей… эффективности будет использовать единственного наследника рода Малфой, — продолжил Люциус. Вот тут Нарциссе стало дурно. В какой-то момент незадолго до своего развоплощения Волдеморт угрожал ребенку. Это светлая сторона думает, что лишь избранным и детям пророчеств грозила опасность; на самом деле Паркинсону, который готов был сорваться и уехать в Америку, недвусмысленно намекнули, что если он хоть дернется, у рода останется только наследница. Леди Малфой помнила, как утешала подругу, уверяя, что это лишь фигура речи, и ничего старшему брату Панси не угрожает. Теперь это относилось к ее единственному сыну, и она прекрасно понимала, почему тогда, шестнадцать лет назад, бедная женщина никак не могла успокоиться.
— Я защищу Драко, — вступил в беседу Леголас. — Я поеду с ним в Хогвартс. Пусть Люциус скажет, что я его сын.
Слезы, появившиеся на ресницах Нарциссы Малфой, мгновенно высохли от истинно блэковского гнева. О, теперь она поняла: не гнева Темного Лорда боялся Люциус, а собственной супруги. Таур велел сыну оберегать Драко, сопровождать его в Хогвартсе, а когда Люциус только заикнулся о невозможности тайно проникнуть в школу, Трандуил махнул рукой и небрежно сказал, чтобы Люциус представил Леголаса как своего сына. Но это в лесу среди сидхе можно говорить что угодно, а в Лондоне нужны документы, подтверждения, пойдут слухи, ведь все знают, что у Нарциссы только один ребенок, значит, другой сын Люциуса — бастард. И теперь лорду Малфою придется всем заявить, что он не только неверен своей жене и имеет ребенка на стороне, но еще и ставит всю магическую общественность и ее — Нарциссу Блэк! — перед фактом, что считает это нормальным.