— Почему это с ним? Я же привел Драко, на нем ни царапины, — Леголас посмотрел на отца. — Он совсем молод.
— Он не мог умереть, пока Драко в опасности, — ответил Трандуил, легко поднимая Люциуса на руки. — А теперь позволил себе.
Гермиона так и осталась стоять на коленях, закрыла лицо руками. Кровь, растекшаяся по полу министерства, подползала и к ней, уже намочила подол юбки. Волдеморт был мертв, как и Дамблдор. В тот момент, когда в светящийся портал, открытый Карантиром, уходил последний сидх, в зале появился министр в сопровождении журналистов, которые и запечатлели мертвые тела, жмущихся друг к другу выживших и воина в алом камзоле, который оскалил нечеловеческие зубы в улыбке и издевательски помахал рукой на прощание.
По требованию Министерства магии Люциус Малфой на слушание не явился, заявив, что он поправляет здоровье. Какая бойня в Отделе Тайн, о чем вы. Его сыновья в Хогвартсе, никуда не отлучались, кроме как в поместье, после известия о его болезни, Северус Снейп может подтвердить. Нет, сиятельный лорд не понимает, какие остроухие убийцы были им наняты, насколько он знает, в Гильдию убийц входят только люди. Нет, не интересовался особо, просто теоретические знания.
— Ты можешь сказать? — в Выручай-комнате Гарри припер Драко к стенке. — Кто это был?
— Семья Мэлфой, — радостно сказал Драко, неузнаваемый после возвращения в Хогвартс.
Ох, как же они намучились с ушами Леголаса перед министерской проверкой Малфой-мэнора! На нем чары держатся несколько секунд, пришлось готовить амулеты, даже спрашивать у вампиров, которые годами носят гламур, но под конец помогли aen Elle, научившиеся жить и среди волшебников, и в мире маглов. Эредин, явившийся в мэнор в джинсах, поверг в шок присутствующих, но план был признан лучшим, и Леголас продолжал ходить по школе, вызывая нервный тик у декана. На Слизерине шептались, увидев Малфоев: «нелюди, нелюди!», но никаких происшествий не случалось. Драко стало окончательно все равно, что о нем говорят и думают, когда рядом воюет с неподатливым английским алфавитом Леголас, а дома, закрепив на себе чары гламура, сидит возле постели его отца лесной король, помнящий, как раскалывался континент.
— Что было бы, если бы я умер? — совершенно по-детски спросил Люциус, откидываясь на подушках. На столике у постели целая батарея флаконов с зельями, на самом Люциуса столько сигнальных чар, словно он сам зелье со взрывающимся эффектом. Сидх поднял на него укоризненный и одновременно веселый взгляд.
— Ты ведь помнишь наш лес, Люциус? — тихо спросил он. — Я привел бы тебя туда за руку. Там нет дня, в лесу царствует вечная ночь, на небе горят звезды, и мы разжигаем внизу, на земле, костры белого пламени, и если смотреть с небес, наш лес выглядит отражением.
Люциус замер, не дыша и вслушиваясь в каждое слово. Когда-то отец сказал ему, что сидхе живут во всех мирах одновременно, и теперь он осознавал истинное значение этих слов.
— Ты оказался бы в кругу огней среди друзей, которые пляшут от радости, видя тебя. Твое тело стало бы легким, в волосах поселился ветер, все печали стали бы смешны и ничтожны перед светом звезд.
— А ты? — тихо спросил Люциус.
— Я смотрел бы на то, как ты радуешься, — ответил вечный король. — Ведь я люблю тебя, дитя. Навечно полюбил, когда увидел, когда твой отец отдал тебя мне для благословения. Волей или неволей ты станешь моим — я сказал это Абрахасу, и он возрадовался моим словам.
— Я попаду в твой настоящий лес, когда умру? — Люциус сплел пальцы.
— Подожди, не торопись, — сидх улыбнулся. — Не спеши. Ты забудешь меня там, забудешь себя, станешь одним из вечных, что пляшут под белыми звездами.
— Ты ведь помнишь меня, — Люциус даже сел, оторвался от подушек. — Почему я забуду?
— Ты задаешь вопросы, которых я не понимаю и на которые я не могу дать ответы, потому что ты их не поймешь, — ответил Трандуил. — Не думай о том, что вы называете будущим. Трудно с людьми, — вздохнул он.
— Почему?
— Вот поэтому, — усмехнулся король. — И потому, что у вас есть время.
Гермиона не могла отвести взгляд от сидящих на второй парте Леголаса и Драко. После случившегося в министерстве, когда все как один повторяли фамилию Малфой, а сами Драко, Люциус, Нарцисса и Леголас твердили, что ни в какой битве за пророчество они не участвовали, ничего не видели, ничего не знают, у лорда Малфоя вообще инфаркт, потому наследники присутствовали в мэноре, Драко словно освободился от всего человеческого. Длинные волосы, отличительная черта семьи, что было странно для волшебного мира, теперь спускались на спину младшего Малфоя сложно заплетенной косой. Вместо Хогсмита он бежал в лес, и Гермиона, следившая за ним, видела, как он лежит на ветвях с таким удобством, словно в гамаке, ничуть не боясь высоты. Он почти не разговаривает ни с кем, кроме Леголаса, и взгляд у него стал одновременно рассеянный и сосредоточенный, словно, говоря с собеседником, он пристально глядит на что-то позади него сквозь его голову.
Снейп молчит. Его терзает вина перед крестником и бывшим другом; Люциус, которого он считал вспыльчивым и язвительным, лежит среди белоснежных подушек и безразлично говорит, что не держит зла. Драко в безопасности. Забудь его имя, забудь дорогу в Малфой-мэнор, забудь, что когда-то имел отношение к этому роду. Приподняв завесу тайны, Люциус вытолкал его вон из таинственной сказки о бессмертных. Выйдя в последний раз из мэнора во внутренний дворик для аппарации, Северус видит Нарциссу, которая беседует с гостем с портрета покровителя рода. Тот переводит взгляд на Снейпа — лицо с портрета, глаза, как у Леголаса, кажется, магическая маска, скрывающая какие-то черты… Запретная секция, библиотека Блэков не дают ответов, возможно, что-то можно было бы найти у самих Малфоев, но там теперь Северусу не рады. Лишь одно упоминание заставляет декана факультета Слизерин присмотреться внимательнее к ученикам. «Прекрасная тайна лесного народа есть человек, друг, любимое дитя бессмертного короля». И рядом с текстом надпись от руки, принадлежащая тому, кто ранее пытался разгадать загадку рода Мэлфой: mel fole.
Гермиона читает те же книги, видит те же заметки и не удивляется, когда наследники семьи Малфой не возвращаются в Хогвартс в сентябре будущего года. Во Франции Вернон Роше переворачивает все вверх дном по запросу из Лондона, но не суется Аргонский лес, себе дороже. Лишь спустя много лет Гермиона снова уловит краем уха язык, который впервые услышала в Выручай-комнате так и не смогла определить.
На непонятную фразу ребенка недавно вернувшийся в Англию Драко Малфой отвечает суховатым:
— Нет, никакого лука в школу.
Стремительное нечеловечески плавное движение — и похожий как две капли воды на Нарциссу Драко отступает в сторону, позволяя жене обнять сына на прощание. Лицо Нарциссы, но движения какие были у Люциуса, и без жестких черт новый глава рода кажется танцующим. Гермиона видит Леголаса, тот стоит рядом с Драко, не изменившийся ничуть, словно не прошло почти двадцати лет. Драко, вопреки обвинениям в нечеловеческих способностях, вполне постарел.
— Ты будешь ждать меня на каникулах? — Скорпиус с отчаянием смотрит на Леголаса. — Ты ведь помнишь меня? Я Скорпиус.
— Я помню, — сидх без улыбки смотрит на наследника, потом поворачивает голову к Драко. — Идем, Mel.
Драко еще не привык, что теперь сидхе называют так его. Люциус и Нарцисса остались в Аргонском лесу, и Драко даже не знает, живы ли они, а спрашивать бессмысленно: конечно живы. Ведь таур Трандуил помнит Люциуса Мэлфоя, как-то, что живо в памяти, может быть мертво? Иногда Драко кажется, когда он входит в лес, что вот-вот отец соскользнет на землю с дэлони и с несвойственной ему улыбкой взглянет ему в глаза, и страшнее всего будет, если так и случится, и Люциус, глядя прямо в глаза сына, звонко рассмеется и скажет под перекличку веселых голосов эльфов:
— Кто к нам пришел! Сам Мэлфой вспомнил дорогу в лес! Что привело тебя, друг?