Вернон, еще не придя в себя и не встав на ноги, пообещал Поттеру все кары небесные, Волдеморт добрым дедушкой покажется, да как смеет какой-то молокосос отправлять в логово Иорвета неподготовленных людей?! И теперь этот отбитый наглухо сидх знает, что его раскрыли, ему нечего терять: одно дело, когда сам Роше ошивался в клубе, плел Иорвету про запретную любовь и сжигающую его страсть, но когда три аврора встречаются в одном и том же месте, заказав приват с разницей в полчаса, это несколько подозрительно, не так ли?
— Я же отправил не авроров специально, — повторял несчастный Поттер, пока Гермионе настойчиво пытались споить успокоительное, та отказывалась — давно она не чувствовала себя так бодро и легко, даже тоска по Рону отпустила. В ничего и не дрогнуло, когда он появился и обнял ее.
— Почему мне не сказал, что сам расследуешь? — орал Роше так, что его слышали через улицу, и все те же ветераны снова поминали Грюма. Тот, помнится, выволочки такие устраивал, что никакие заглушающие заклятия не спасали.
— А вы? — Гарри думал, что в него сейчас что-то неприятное полетит, хорошо бы не Авада, но Вернон так взбесился, что даже не вспомнил про палочку и швырнул в бывшего избранного тяжелую табличку, на которой указывались все титулы именитого аврора-международника.
— Что знают двое, то знает свинья! Потому я сам за это взялся!
— Я тоже так подумал, потому и не сказал! — оправдался Гарри, уворачиваясь. — Это необходимо, Снейп ему все мозги выпотрошил!
— Да, — кивнул бывший профессор. — Если повторяемое на все лады словосочетание bloede dh’oine beanna вам что-то даст, мистер Поттер, буду крайне рад.
— Насколько я помню, не Гарри Поттер начальник аврората! Совершенно бесполезно слил все, что я делал! — Роше вспомнил, как приручал Иорвета, уверяя в своей неземной любви, как сидх сначала не верил, потом издевался, потом вроде как поддался, и только Вернон подумал, что вот, можно брать его тепленьким, вмешался чертов Поттер. И еще кого подтянул — даже самого Его Величество Нейтралитет подбил мстить за лабораторию и воспользовался, что брошенная женщина готова кинуться хоть на сидха.
— Не бесполезно, — подала голос брошенная женщина. — Мы кое-что выяснили, и это в корне меняет дело.
Роше и Поттер повернулись к ней. Остальные и так смотрели на нее во все глаза — не каждый день увидишь героиню войны в рваном платье только что из ночного клуба.
— И что же? — издевательски спросил Роше.
— Они владеют магией, — просто сказала Гермиона и добавила. — Некоторые из них.
Гермиона вынырнула из воспоминаний. Четыре года напряженной работы, погони за слухами и слепыми пятнами, и наконец долгожданный прорыв. Ей удалось выйти на значимую фигуру, того, кого сидхе называли королем.
О нем практически ничего не известно, кроме титула, даже неясно, маг он или нет. Гермиона представляла себе черноволосого — сидхе обычно бледные, с зелеными или синими глазами и иссиня-черными гладкими волосами, если б не глаза, Снейп бы вполне мог сойти за кого-то из них. Рон фыркал, что у него точно в предках кто-то из этих бандитов, в шутку, конечно, но вот Гермионе смешно не было. Попытка снова припахать бывшего профессора к взаимодействию с сидхе обернулась звучным провалом, когда мастер зелий заявил во всеуслышание, что не намерен подтирать грязные носы давно закончившим школу бывшим ученикам. Рон, может, и хотел бы что сказать, напомнив ненавистному преподавателю о давнем прозвище, только вот к новому Снейпу это никак не клеилось. Новый Снейп был богат, еще более мерзок в общении, чем раньше, нормально взаимодействовал с Малфоями и парой своих друзей, в наличие которых никто не верил, и никакие сидхе его не трогали. Взрыв в лаборатории был ответной мерой на вмешательство в алхимию сидхе; мастер зелий уважал чужие законы, оберегающие знание, и новая лаборатория его не страдала.
За эти четыре года сидхе обжились в статусе более не прячущегося народа, немного утихли, но все равно мир не стал прежним. Он стал опаснее, появились места пострашнее Лютного. И что самое главное — входя в мир магов, узнавая его, взаимодействуя с ним, сидхе никого не впускали в свое закрытое общество. Формально они ничего не нарушали. Кто шел в магический Лондон — легальный, конечно — тот честно регистрировался. Сидхе продавали зелья и ткани, покупали золото и металлы в Гринготтсе, но это не было противозаконно, хотя никто не знал, на что идет их металл. Новая раса, так внезапно влившаяся в повседневную жизнь магической Британии, ценила сытый уютный мирок, потому не противоречила министерству.
Конечно, оставался Иорвет, тот самый танцор-террорист, ответственный за несколько подрывов, насквозь простреленного аврора, посмевшего с похабным комментарием схватить за локоть какую-то деву с острыми ушами (после этого Иорвет перестал появляться на улице открыто), и вырезанный синдикат наркоторговцев: торговать фисштехом Иорвет позволял только сидхе, люди могли быть только потребителями. Но за Иорветом охотился Роше, прочие же белки жили полулегально, но спокойствием дорожили. Министерство давало пробные шары: комендантский час для нелюдей — подчинились, обязательная регистрация при проходе в магическую часть городов — съели. Новые ограничивающие законы — только Иорвет и сопротивляется. И теперь Гермиона, изумляясь собственной значимости и силе, которой наделил ее закон, велела королю сидхе явиться в министерство для обсуждения положения его расы с власть имущими. Письмо было отправлено, нашелся сидх, проникшийся политикой министерства и решивший послужить посредником, но он предупредил, что понадобится переводчик. Даже если король и умеет говорить по-английски, он не захочет уступать в этом. Поразмыслив, Гермиона пришла к выводу, что любой человек, даже Малфой, все же лучше переводчика-сидха, и теперь, собравшись с духом, твердой рукой вписала имя Драко Малфоя в документ, и тот сразу растаял под ее ладонями, чтобы возникнуть на столе Малфоя. Он не имел права отказаться. Гермиона даже выдохнуть не успела, как перед ней уже материализовался Драко в халате и с полупустой кружкой кофе, красный от злости и… страха? Отставив чашку, он набрал побольше воздуха в грудь, повязал крепче пояс от халата, и началось.
Что она только не услышала: и что она безмозглая, и что не понимает ничего в магическом мире, и шла бы по примеру своих родителей лечить больных, она найдет с ними общий язык, если они будут сумасшедшими.
— Ты что думаешь, запросто можешь велеть королю прийти к тебе на ковер? Королю сидхе?! Ты больная вообще? Хорошо еще, ты обратилась ко мне, я подскажу, что лучше сделать.
— Что лучше сделать? — терпеливо спросила Гермиона, отмечая, что за четыре года фриланса Малфой стал холеный, гладкий, хотя и не потолстел, но исчезла угловатость и резкость. Теперь перед ней стоял молодой Люциус с почти театральными жестами, отросшими до плеч волосами и в украшениях чуть больше, чем полностью, хотя с халатом и мягкими тапочками это несколько контрастировало. Тем не менее, Малфоя не смущал домашний вид. Он прошелся по кабинету, заложив руки за спину.
— Во-первых, нельзя приказывать королю явиться, — наставительно сказал он. — Ты ставишь его перед выбором — или появиться у тебя и упасть в глазах сидхе, или не появиться и начать конфликт. Это глупо, Грейнджер. Логика никогда не была твоей сильной стороной, только набор фактов. Что, в книгах не написано, как вести переговоры с древней расой?
— Я уже ему отправила… повестку, — ответила Гермиона, но тут же вскинула голову. — Он находится на территории магической Британии и обязан подчиняться ее законам!