Пока Алиса, задумчиво покусывая губу, всматривалась в окно, Даниил пробрался вдоль стены к ней и встал рядом.
– Кто там?
– Люди, – так же тихо ответила она. – Просто люди. Не спецы.
– Может быть…
– Нет, – качнула она головой, – Эти – за нами.
Лицо Даниила стало серым, но по губам пробежала кривая подрагивающая усмешка:
– Будешь рвать?
– Зачем? – пожала она плечами. – Это от профессиональной облавы сложно уйти, только прорываться… Да и люди, – она помолчала. – Это не солдаты, которые знают, на что идут.
– Точно, – криво усмехнулся он. – Солдаты – люди подневольные, им приказали – они пошли. Они – да, вполне знают, на что идут… Только не знают – зачем. А тут – вполне себе сознательные самостоятельные добродетельные соседи, решившие во имя вселенской справедливости линчевать парочку забредших в их район людей, лично им ничем не угрожавших. Конечно, очень в духе церкви одних убивать во имя всеобщего блага, а от других милостиво бегать – пусть и далее поступают также.
Алиса косо посмотрела на бета. Тот облизал губы, но спросил с вызовом:
– Не согласна?
Она отвернулась к окну. За мутным, загаженном мухами и исполосованным дождевыми полосами, стеклом она легко угадывала малейшие колебания воздуха от движения распаренных алкоголем и собственной храбростью тел.
– Нет, – коротко ответила она.
– С чем? – снова влез Даниил, сквозь занавеску внимательно оглядывая двор.
– Свой дом нужно уметь защищать. И в этом их право и обязанность. А солдаты охраняют порядок. И за это им платят.
Она повернулась уйти, но бет тронул за локоть и задержал. Обернулась она бешено – даже волосы поднялись дыбом у корней. Даниил отпустил и прянул.
Несколько секунд они смотрели друг на друга в упор. Алиса ждала, что бет отведёт взгляд, но тот встряхнулся и хрипло ответил:
– Все охраняют свой дом. Только одни делают это раз в жизни, стоя на своём пороге, а другие – всю жизнь грудью ложатся на гранаты у чужих окон… Но все – люди.
Она долго смотрела молча.
Бет дрожаще усмехнулся, отворачивая лицо и подставляя шею:
– Рви. Ты же знаешь, как это сделать.
Алиса посмотрела дальше, сквозь стекло, во двор, где уже не прикрываясь замаячили тёмные фигуры, и, внезапно схватив бета за горло, подтянула к себе и прошипела в побелевшие глаза:
– Смерти ищешь?! Не найдёшь, тварь! Ты вспомнишь всё и пройдёшь очищение! У тебя есть этот шанс, и ты его используешь, ублюдок! Или я буду рвать тебя всякий раз, когда ты откроешь свой гнилостный рот, но подохнуть не дам! Всё! – она оттолкнула его к выходу, – Уходим!
…
Воспоминание о Любви
– Посмотри, – наставница Пелагея водила клинком, и тонкий блеск на лезвии рисовал фигуры перед её грудью. – Нож не режет пространство, он вяжет его. Видишь? Словно игла ходит по ткани или спица стягивает нитки. Он хранит в себе душу пряхи судеб. Есть такая легенда…
Она рассказывала, а нож, не теряя темпа, гладко летал перед ней, и, словно вёл за собой всё тело – от ладони до плеча и ниже, в поясницу, в ноги, передавалось движение, заставляло сухую фигуру старушки плавно перетекать, словно послушную водоросль в воде. Алиса смотрела, широко раскрыв глаза – многое уже она видела за последние месяцы под руководством сестры Пелагеи, но с этой манерой движения встречаться не доводилось.
– Что тебе напоминает его движение? – внезапно прервав рассказ о парках, спросила наставница, и Алиса нахмурилась, спохватившись. Блеск ходящего ходуном металла напоминал ей больше всего голову танцующей кобры, от которой магически веет силой и холодом, и невозможно отвести взгляд.
– Цветок, – ответила она. – Словно лепестки цветка рисует…
Наставница кивнула:
– Правильно. Нож чертит остриём рисунок четырёх перекрещенных восьмёрок. Словно восемь лепестков проросли из моей грудины, да. Восьмёрка горизонтальная, вертикальная и две диагональные. Как думаешь, почему это так?
Долго ученица не задумывалась:
– Так движение полностью перекрывает возможность достать в корпус. Любой удар противника будет натыкаться на защитное движение по восьмёрке.
– Хорошо, – кивнула сестра Пелагея. – Но почему восьмёрки?
На этот раз Алиса задумалась.
– Возможно, потому, что она позволяет силе, поданной в клинок, перетекать по плавной траектории, не задерживаясь, не реверсируя и потому легко менять направление, если нужно слиться с силой противника.
Наставница кивнула и снова, помогая всем телом, провела нож по траектории пересекающихся восьмёрок. Нож преданно засверкал на поворотах яркой искрой блика.