– Чтобы? – устало переспросил Даниил.
– Да! – упрямо тряхнула волосами она.
– Тогда почему из всех религий на земле, только христианство продолжает культ каннибализма?
– Что? – Алиса притихла, подтянув ноги-руки и привалившись к стене, забиваясь подальше от лунных лучей, ложащихся на пол, словно инфракрасные прицелы.
Даниил стиснул кулаки и повернулся к ней. Голос его был ровен и негромок, но казалось, что он кричит:
– «Принимающий Мое Слово принимает Меня, он воистину ест Мою Плоть и пьет Мою Кровь!» – сказал Сын Божий Своим ученикам. Не так ли? Кто ест живое тело? Кто пьёт кровь? Боги? Люди? Нет! Это черта йахов. Йахи заповедовали людям то, как жили сами. Ибо созданы они «по образу и подобию»! Ибо изначально полная луна была светом во тьме, а божество её – примером! Целая половина цивилизации сейчас, не глядя, не задумываясь, проповедуя мир и любовь, участвует в массовом обряде каннибализма! От детей до взрослых пьют кровь и жрут тело того, кто за них помер! Пожирают героя, пожирают жертву, потому что сами струсили жить по-человечески! Как не удивляться тому, что они творят. И крестовые походы, и инквизиция, и геноцид, и национализм – всё это цветочки при такой морали!
Он выдохся. Махнул рукой и, встав, отошёл к своему месту – под окном на брошенные одеяла.
Алиса сидела молча, стиснув коленки занемевшими руками и смотрела перед собой пустым взглядом.
– Это не настоящая кровь… – тихо сказала она. – Это только такой символ…
Но Данила не ответил, настороженно вслушиваясь в шорохи за окном. Алиса безвольно вжала лицо в колени. Но ей всё-таки ответили.
Тёмная фигура шатнулась в проёме двери:
– Кровь – всегда кровь, инициатор, – устало сказал отец Владимир. – Она льётся даже тогда, когда мы её не видим…
…
26. Кровь
Алиса вскочила на корточки, подбираясь для рывка – волосы дыбом, когти отточено скребнули по доскам пола, а в глазах вытянулись зрачки. Она оскалила зубы, готовясь обороняться.
Но отец Владимир не шевелился.
Даниил отодвинулся от окна и, скинув подранную окровавленную рубашку, сел на одеяла, боком к окну. Так что лунный свет ласково осветил его до свечения синевато-серебристого абриса.
Отец Владимир посмотрел на бета и задумчиво спросил:
– У тебя всё удалось, но ты не рад?
Даниил отозвался рублено:
– Не рад. Жертв должно было быть меньше.
Отец Владимир покачал головой:
– Надежды, надежды… Надеждой да благими намерениями жива душа человечья. Только располагаем не мы. – И тут же нахмурился, от чего глубокие складки пролегли между бровями: – Мне уже звонили. Вы оставили после себя дорогу, заваленную телами. Но после гаражей вас уже не могут отследить. Собаки след не берут, а альф пока не завезли.
У Алисы опустились волосы, и она отодвинулась дальше в тень и закусила губу – здесь, в мире людей, произошло многое, чего она не могла предугадать.
– Сколько у нас времени? – спросил Даниил отрывисто.
– Думаю, что около суток, – отец Владимир бросил короткий взгляд на хмурую девушку и, наконец, решившись, прошёл в комнату, присел на стул. – Альф легко набрать, но довольно сложно перебросить – всегда может остаться след, способный привести к нам светские власти. Поэтому пока подготовят историю, документы, возможно, проведут грим или пластику… Сутки у нас есть.
– Хорошо. – Данила повернулся к окну – лицо осветило белым, сделав восковым, оттеняя сухой профиль. – Думаю, хватит.
Алиса не сдержалась:
– Хватит на что? – хмуро спросила она.
Отозвался отец Владимир. Его мирно сложенные на коленях ладони поднялись, белыми перчатками под свет из окна и осенили мир вокруг двойным символом креста.
– На то, чтобы остановить обряд…
– Что?
– Обряд! – резко повторил Данила, поворачиваясь к ней. – Который ты должна была остановить, но не смогла вырвать его корень. Высший остался жив и свободен. И всё это время обряды продолжаются…
– Что? – Алиса сжалась в комок. – Но… Инки должны были остановить это! Не я, так другой инициатор мог поймать их!
– Но этого не произошло… – устало отозвался отец Владимир.
Алиса смотрела в освещённое окно, покусывая губы.
– Сколько меня не было? – наконец, спросила она.
– Два месяца.
Алиса вздрогнула, кинула на спокойно-отрешённого отца Владимира растерянный взгляд, но тут же нахмурилась:
– И два месяца?..
– Да. Обряды продолжаются. Каждое полнолуние, – он коротко кивнул на окно: – новая жертва.
– Но почему? – поражённо прошептала она.
Отец Владимир пожал плечами:
– Потому что сектанты не остановятся. Их цель не так мала, как представляется со стороны. Не личное обогащение и не попытки самоутвердиться. Всё намного сложнее и серьёзней.