Рванув повод, собака заторопилась в клетку, утянув чертыхающегося хозяина за собой.
Алиса спрыгнула и забалансировала на периллах балкона. Наклонилась к окну, вглядываясь за золотистую тюль – комната была темна и пуста. Облизав губы, Алиса ударила в стекло когтями.
Прыжок с перил сквозь осыпающееся стекло. И она в комнате.
Высокий потолок. Скрытые за коврами стены и пол просторной комнаты. Водопад хрустальной люстры под лепниной. И ни одного предмета мебели.
Что-то глухо ударилось за спиной и стало темно.
Поворот! Перестройка зрения.
Тяжёлые шторы с вставленными металлическими прутами, ещё шевелились, расправляясь после падения на окно. Кинулась, схватилась, надеясь сорвать, и тут же зашипела, отскакивая – ладони опалило болью. Настоящей, рвущей тело. Покрасневшие ладони пошли волдырями.
– Ну, здравствуй, Инициатор…
Обернулась. Тёмная фигура, сутулая от сдерживаемого напряжения, стояла в единственном выходе из комнаты. Дверь за ним медленно закрывалась, притягиваемая доводчиком. Алиса сгорбилась, подбираясь для боя. По ноздрям бил тяжёлый одуряющий запах крови и цветущих трав. Неизвестный шагнул вперёд, и запах стал сильнее.
– Не стоит бросаться, сестра…. Бой ни тебе, ни мне не нужен.
Алиса облизала губы и чуть не застонала от одуряющей жажды, растёкшейся по телу ломкой сухостью. Теперь она бы выпила и то пойло, которое предлагал Даниил. Но его не было, а вокруг растекался запах, заставляющий ощущать себя мучительно голодной.
А неизвестный продолжал:
– Ты в ловушке. Но у меня нет цели убить тебя. Я хочу, чтобы ты выслушала меня. Выслушала и решила, что в твоей жизни истина, а что – ложь.
Враг скинул капюшон и посмотрел на неё прямо. Вертикальные зрачки, отливающие красным, сухие бледные губы и заострившиеся черты лица всё сказали ей.
Алиса коротким взглядом обежала пол и стены комнаты. За коврами ощущалась плотность крепких старых стен. Выхода не было. Если только не ломится на прорыв или прожигать тело, выбираясь через серебрёные шторы.
– Говори, – прохрипела она. Голос уже отказывал. Тело трансформировалось перед серьёзной угрозой.
Йах продолжил:
– Ты в ловушке. Но ловушка эта – в твоём сознании. Тебя мучает необходимость подчиняться необоснованным приказам инквизиторов, когда ты чувствуешь сердцем их жестокую несправедливость. Ты ощущаешь, что обряды, которые останавливаешь, нужны тебе, как и всему человечеству…
Алиса нашла силы разлепить сведённые губы:
– Ложь. Обряды – только спектакли, в которых людей убивают.
Йах покачал головой:
– Сильно ли эти обряды отличаются от церковных? Такой же спектакль…
– В них не убивают, – отчеканила она. – И это достаточное отличие.
– Не убивают людей, – усмехнулся йах. – Но сколько потерявших души ради этого? Альфа-йахов, бета-йахов, прото…
– Прото?
Она дёрнулась. Когда-то где-то она слышала это имя.
– Да, – удовлетворённо улыбнулся он. – Наш отец, наш создатель. Тот, с кого началось всё. Тот, кто поступил наперекор иным божествам и открыл людям тайну их крови. Тот, кто искупил вину всего человечества, чтобы оно жило…
Алиса смешалась.
– Ты говоришь о… сверх-йахе?
Йах кивнул, расслабляя плечи:
– Ты тоже думала о нём? Достойная дочь… Прото-йах не просто наш основатель, но и тот, кто способен перевернуть это человечество, кто его может сделать чище и ярче. Просто ему нужно вернуться. Слышишь? Вернуться – и этого будет достаточно, чтобы началась новая эра – света и добра! Его вызывает моя душа, его зовёт мой дух. И ты знаешь, ты чувствуешь, я вижу, что каждый обряд приближает его к нам. Ты чувствуешь кровь…
Алиса втиснула когти в ладони и не почувствовала боли от возникших ран. Но сознание стало чище.
– Довольно, – процедила она, пригибаясь. – Ты – слуга Сатаны!
Йах распрямился:
– Я – сын Прото. Как ты – его дочь. Я зову его.
– Ты – нечистоты духа! Ты достоин понимания своей низости, – прошипела Алиса.
Йах с усмешкой посмотрел на то, как приподнимается апостольник над вздыбливающимися волосами девушки.
– И что ты сделаешь, сестра? Инициируешь меня? Меня?!
Алиса прянула, не отрываясь от красных вертикальных зрачков.
А йах тихо рассмеялся, качая головой.
…
29. Схватка
Алиса кусала губы, глядя на смеющегося йаха, пока внезапный треск за шторами не остановил его. Лицо неизвестного застыло маской сосредоточенности, а ноздри шумно вдохнули воздух. Только теперь его волосы приподнялись в звериной свирепости, а руки трансформировались, взбугрив плечи силой.
– Йааахааассс, – прошипел он, оскаливаясь в сторону Алисы.