В тот же миг Диана пробилась за клинок Даниила, и, хватив когтями по горлу, отшвырнула окровавленного бета в сторону.
Алиса отшатнулась, становясь спиной к дереву и сводя перед собой напряжённые кисти. Краем взгляда посмотрела на бета. Даниил лежал плашмя на животе, и только пальцы, вяло скребущие возле горла окровавленную землю, говорили о том, что он в сознании.
– Остановитесь!
Голос наставника Борислава пришёлся на тот краткий момент тишины и недвижимости, что бывает перед смертельным рывком.
Алиса рыскнула глазами по периферии полянки. Тёмные фигуры не таились, уверенно держа их на прицелах. Храмовники.
– Йах Алиса! Бет! Вы окружены. Сопротивление приведёт к тому, что убивать вас будут здесь.
Сквозь туман, вглядываясь в темноту, Алиса передёрнула плечами. Не лучшая доля – долго, болезненно, страшно. Пока не порвут на лоскуты и не сожгут всё то, чем живо тело йаха. И умение закрываться от боли не поможет.
– Я предлагаю вам пойти с нами по собственной воле – искренне и честно, – продолжал наставник Борислав. – И даю слово командора, что ваше упокоение будет проведено во сне, как должно уходить преданным.
Алиса сглотнула и снова посмотрела на бета. Потом – на остановившихся перед ней Диану и Лилию. Обе были похожи на замерших роботов, ждущих команды. И эта механистичность пронзила её страхом. Впервые после долгой разлуки встретив своих сестёр, она вдруг до небывалой ясности поняла, насколько они были различны. И, хотя, будучи ещё инициатором, она и сама под приказом становилась в чём-то похожей на куклу, которую дёргают за верёвочки, но всё-таки жизни в ней было больше. Живыми тут из йахов оставались лишь двое – она и бет, оба едва способные двигаться.
– Согласна…
Командор Борислав дал знак храмовникам и один из них сдвинулся с места, шагая к йахам.
«Наложить печать», – отстранённо поняла Алиса. Она безучастно смотрела на то, как храмовники – едва различимые фигуры в ночной тени деревьев – перестраивались, готовясь принять пленённых в коридор стражей. Но одна из фигур, такая же неясная и расплывчатая, как и остальные, показалась ей значимой. Возможно тем, что двигалась обратно, за спины другим, отодвигаясь к кромке леса, под самые ветви, туда, где стоял командор Борислав.
Воин, посланный приказом, прошёл мимо безразлично замерших инициаторов и с трудом приподнявшегося Даниила, когда сзади послышался едва различимый шум. Спустя мгновение громкий оклик остановил движение. Храмовники оборачивались, уже понимая, что случилось.
Командор Борислав стоял, с заломленной за спину рукой, прогибаясь назад, убирая горло из-под лезвия. И молчал, хмуро оглядывая не своих людей, а небо над ними. А стоящий за ним неизвестный в рясе держал его на ноже и шептал едва слышно, так, что только йахи на расстоянии могли различить слова:
– Дай приказ их отпустить. Дай, брат. Ты же знаешь, я не остановлюсь.
– Даже если придётся убивать своих? – так же тихо спросил командор.
– Не юродствуй, – упрекнул отец Владимир. – Вы – не свои. Моих вы передавили ещё двадцать лет назад.
– Ты был с нами.
– Был. И подчинялся. Так же, как сейчас будешь подчиняться ты.
– Буду ли?
– Ради жизни своей и жизни своих людей – будешь.
– До них ты не доберёшься. Тебя просто порвут.
– Я – нет. А Данька и Лиса – доберутся.
– Их остановят.
– Кто? – усмехнулся отец Владимир. – Пока я тебя держу так – ни одна живая душа с места не сдвинется. А уж сдохшая – тем более. Им это в крестец вколочено. Не так ли?
Командор Борислав смотрел в небо и молчал.
– Дай приказ нас пропустить, Борислав, – повторил отец Владимир. – То, что вы сейчас делаете, – большая ошибка. И, не дай небо, вы её всё-таки совершите…
– Ошибок у нас не бывает.
– Конечно, бывают только чьи-то амбиции, – иронически заметил отец Владимир, и закончил: – Я исповедовал этих ребят. И девчонку, и бета. Я знаю их нутро. И я их вам не отдам. Приказывай нас пропустить. И гоняйся за тем, кого действительно нужно остановить. Ну!
Клинок припал к бьющейся жилке, пуская красный ручеёк по шее.
Командор Борислав поморщился, разглядывая сквозь листву лунный диск.
– Алиса! Даниил! – громко воззвал отец Владимир. – Прорывайтесь мне за спину. Там машина!
Переглянувшись, Алиса и Даниил стронулись с места.
Оглядываясь на командора Борислава, не отменившего приказ остановиться, инициаторы, шипя и зло поводя плечами, провожали их взглядами. А храмовники ощетинились оружием в обе стороны – на отца Владимира, скрытого от них телом командора, и на двинувшихся йахов.
Алиса и Даниил сгорбились перед броском.