Алиса вдруг дёрнулась, напружинилась всем телом и, зашипев, рванулась вперёд.
– Аля!
Поздно. Альфа за рывок перемахнула весь зал и вцепилась в чашу – не оторвёшь.
– Не трогай её, – мягко сказал Марк, задерживая Даниила за плечо. – Ей это нужно сейчас.
Алиса подняла чашу от алтаря и захлёбываясь, начала пить. Красная маслянистая жидкость бежала по её лицу, плескала на плечи и бежала каплями-жучками по подранной рясе.
– Чья? – угрюмо спросил Даниил, поводя плечом.
Марк убрал руку и усмехнулся:
– Человечья, естественно. Это чан для пожертвований.
Даниил стремительно обернулся к Марку – тело трансформировалось, взбугрившись напряжёнными мышцами.
Марк вовремя отступил, разводя руки, и сокрушённо покачал головой:
– И опять ты не понимаешь, брат. Тут нет принуждения! И нет обмана! В этом Храме никто не утверждает, что сын божий – человек, подсовывая кровь йахаса в вине причащения. Тут всё честно: человек приносит свою кровь, чтобы кормить то, что бережёт его род и даёт ему силу. В этой церкви, – Марк раскрыл руки, словно желая обнять мир вокруг: – каждый убогий или святой может отдать частицу себя на алтарь йахаса. И каждый страждущий может получить то, чего желает. Я не делаю исключений, не делю людей на достойных и недостойных, каждый вошедший в мой дом с желанием приобщиться – достоин.
Покатав напряжение по скулам, Даниил коротко кивнул и отвернулся. Но наблюдая за тем, как насыщается Алиса – шумно дыша, захлёбываясь и тяжело поднимая плечи с каждым вдохом и глотком, он не мог вернуться в человечье обличье.
– И что ты даёшь им взамен? – угрюмо спросил он.
Марк достал сигарету и снова закурил, задумчиво следя за дымом:
– Да то же, что и церковь. И она, и я – мы все созданы с одной целью – дать человеку опору в момент его разочарования в себе. Но вместо веры в посмертие для лучших, я даю веру в бессмертие. Я также совершаю чудеса исцелений. Даю дар ясновидения, и чувство полноценности. Ну и защищаю – приобщаю к крови йахаса причащением – они становятся, по сути, родичами по крови и инициаторам «на поводке» и истинным йахам, не проходя изменений. А у хищников, как ты понимаешь, очень развиты законы «свой-чужой»…
– Да? – почти равнодушно спросил Даниил. – Мне рассказывали, что причащение лишь снимает последствия укуса.
Марк незлобиво улыбнулся, оглядывая Алису, едва стоящую на ногах – из чаши, ходящей ходуном в её руках, вовсю хлестала кровь, заливая лицо, шею и чёрное платье.
– Таким оно стало теперь. Тогда, во времена Христа, причащение делали именно кровью, в которое превращалось вино от присутствия настоящей, а не консервированной крови. Тогда ещё не было церквей, далёких друг от друга, да и в тех, что были, хранили правило – священником мог быть только тот, кто нёс в себе частицу йахов. Потому и причастие не было обманом. Первые христиане тянулись к этому обряду, даже под угрозой смерти, не отказываясь от чувства полноценности, которое возникало в миг причастия. Своим последователям я вернул это чувство. Я возвращаю истинную церковь – в этом моё право и сила!
Алиса поставила – почти уронила – тяжёлую чашу на алтарь и покачнулась. Опёрлась о каменный стол, опустила голову. Красные волосы волнами легли на опавшие плечи, когти уменьшились, начав отливать розовым блеском.
– Аля?
Даниил подошёл к альфе и взял её за плечи. Она с трудом обернулась, тяжело подняла взгляд на товарища. Её глаза вновь были живыми, и в них занозой сидела боль.
– Даня? Я… что я сделала? Я… порвала? Кого?
Даниил обнял её за вздрагивающие плечи, неловко сжал:
– Всё хорошо, всё хорошо. Это незапрещённая кровь.
Алиса облизала мокрые губы. Взгляд её был туманным, словно у человека, принявшим наркотическое лекарство.
– Незапрещённая… – повторила она. – Что это? Незапрещённая кровь…
Марк подошёл к йахам едва слышно. Попытался положить Алисе на плечо ладонь, но нежно обнимающая его рука Даниила, тут же напряглась – вены взбугрились, а ногти прорастили крепкую чёрную пластинку.
Марк усмехнулся и, отодвинувшись, мягко сказал:
– Всегда есть незапрещённая кровь, сестра, потому что всегда есть «свои» и «чужие». В этом сила и право природы.
Алиса пошатнулась. Даниил поддержал, остановив падение. Марк подступил с другой стороны. Напоролся на холодный взгляд бета исподлобья, но не отступил. Даниил отвёл глаза. Вместе они бережно усадили падающую Алису возле алтаря. Та прижалась спиной к камню и вжала затылок в холодный мрамор. Стиснула руки в замок и закрыла глаза: