Комната была большой, с высоким потолком, массивной окованной деревянной дверью, и без окон. Одно это заставило её сердце затрепетать. Дальнейший осмотр доказал, что подозрения небеспочвенны. В одном из противоположных углов стоял длинный стол с высокими стульями вокруг, в другом располагался горящий камин с кирпичным дымоходом, тянущемся вдоль стены. В потолке и полу виднелись чёрные точки выглядывающих стальных прутов, готовых по единому движению тайного рычага сомкнуться в надёжную решётку между судом и пленником.
- Осматриваешься?
Несмотря на массивность, дверь легко уходила в сторону и беззвучно возвращалась обратно.
Облизав губы и подивившись их малости, Алиса хрипло отозвалась:
- Наставник?
- А ты ожидала отчитчика? Не надейся. Рано, – резко отозвался отец Борислав.
Он тяжёлым шагом, глухо отдающимся в гулкой пустоте помещения, прошёл к столу и вытащил из кармана ожерелье из деформированных кусочков металла. Помотал перед собой, привлекая внимание девушки к серебреным бесформенным бусинам:
- Тридцать пуль, - отчеканил он. – Шесть храмовников. Ни одного промаха. И ни одного останавливающего выстрела…
И с маху припечатал ожерельем по столешнице. Бухнуло, забренчало, откатываясь, и Алиса вздрогнула, болезненно сжимаясь от недоброго предчувствия.
Наставник вытянул стул из-под стола и, поставив прямо перед девушкой, оседлал его, крест-накрест сложив руки на спинке. Взглянул из-под сведённых бровей:
- Ты влипла. Убийство двух храмовников при исполнении. Убийство инквизитора-оперативника. Ты понимаешь, насколько утяжелила свою ношу? Прибавив это к смерти почитаемого отца Аттика, ты не оставила себе шансов.
- Я не убивала отца Аттика, - делано равнодушно отозвалась она.
Отец Борислав пожал плечами:
- Это ты будешь рассказывать не мне. После твоего предательства других кандидатов не может быть. И единственное, что теперь может интересовать нас – как сектанты могли сманить подготовленного инициатора.
- Я не предавала. Я не убивала отца Аттика, - также безучастно повторила она.
Отец Борислав поднялся, прошёлся по комнате, остановился у стола, не глядя, положил ладонь на связку пуль и покатал их, склонив голову и вслушиваясь в тихий недовольный металлический рокот. Внезапно остановился и, обернувшись, в упор взглянул на девушку:
- Убийство инквизитора и храмовников ты не отрицаешь?
- Нет, - устало ответила она. – Не отрицаю.
- Зачем ты это сделала?
- Они хотели спалить бета.
Глаза наставника остановились, став опасными, похожими на две застывающие капли расплавленного свинца, но голос остался холоден и спокоен:
- Ты положила три жизни за приблудное отребье?
Сжимаясь, словно возможно распятому стать незаметным и маленьким, Алиса облизала губы, едва покрывшиеся тонкой мембранкой над сожженным мясом, и отозвалась:
- Они… Убили бы его. А он ещё совсем… он мог бы ещё… ну… вернуть душу, - Алиса опять облизала губы, ощущая, что пытка взглядом учителя хуже многих мук, - А они, всё-таки, храмовники. Они уже близки к престолу… Их же не отринут…
Наставник опустил веки, а лишь затем и отвёл взгляд.
- Что ж, - медленно произнёс он. – Как бы ни было тяжко ведро позора, которое ты навлекла на нашу школу, кое-чем мне можно гордиться - ты поняла, что человеческая душа стоит многого…
Алиса закрыла глаза, скрывая болезненно-влажный блеск под ресницами:
- Не сложно ценить то, чего не имеешь – вожделеешь или потерял, - стократ тяжелее ценить то, что у тебя есть.
Отец Борислав кивнул, подтверждая, и снова сел на стул, сложив руки на спинке и опустив на них подбородок.
- Дело не столько внутреннее, сколько идеологическое, а значит внешнее… – он прикрыл глаза и продолжил: - Что бы ты поняла, насколько всё серьёзно… Отец Аттик был значимой фигурой для региона. На его подготовку как центра кристаллизации веры Собор затратил три десятка лет и несколько миллионов долларов. Сразу, как только он только начал свою деятельность, его деяния, несомненно, стали самыми удачными и плодотворными среди подготовленных лидеров с начала века. Изгнание бесов, чистка грязных мест, обращение и удачные исцеления дали хороший процент верующих в области, а уж про его влияние на жизнь светскую можно не говорить. Даже его позиционная война с лидером «Роси свободной» Мирошенко давала нам немалую пользу – каждый выпад отца Аттика давал фонтан эмоций среди верующих, а каждый промах сплачивал ряды.
Алиса снова облизала губы – наставник рассказывал неспроста.
- Конечно, многое можно исправить… Ещё не поздно причислить к великомученикам, наштамповать мирроточащих фотографий… – командор задумчиво почесал подбородок о косточки ладони. - Но он успел бы сделать намного больше, если бы работал всё положенное ему время. И потому за его смерть кто-то должен заплатить.
И бросил внимательный взор на девушку.
Алиса задумчиво смотрела в лоб нарисованному на стене напротив человеку. Распятый, он чем-то был похож на неё. Может быть, неестественно бледной кожей, схожей с её, едва народившейся после тяжёлых ожогов и ранений.
Наставник задумчиво продолжил:
- Конечно, у отца Аттика были враги вне нашей системы. Начиная от других формаций – католиков, мусульман, иудеев, язычников, - которые явно не вольготно существовали на вверенной ему территории и точили зуб. Его смерть могли заказать и политики, чьё избрание он не санкционировал среди мирян, но… - наставник убедился, что Алиса, несмотря на отстранённый вид и устало опущенную голову, чутко слушает, и продолжил: - Но все эти версии кажутся маловероятными, если принимать во внимание, что в его устранении участвовал инициатор, который только что упустил главу почти завершённого обряда.
Алиса подняла на командора взгляд – пронзительный, ясный, - но что-то сказать не успела - Отец Борислав продолжил:
- Внутри ордена всегда были разногласия, испокон веков, но впервые мы столкнулись с тем, что кто-то из церкви стал лидером обряда вызова падшего… И то, что ты упустила его, можно объяснить только двумя способами – тебя купили или ты оказалась слаба перед ним. Первое я отметаю, зная твою преданность идеалам Дома. Значит, речь идёт о том, что тебя заставили поменять хозяина. О том, что неизвестный нам сектант оказался чудовищно силён и перепрограммировал инициатора. А это очень серьёзно. Поэтому так важно, чтобы ты ответила, кто заставил тебя предать церковь.
- Я не предавала!
Наставник словно не услышал:
- Я уполномочен сообщить тебе, что, если ты назовёшь заказчиков, то твоя участь будет не такой тяжкой, как в противном случае.
- Неужели? – хрипло спросила она.
Отец Борислав пожал плечами:
- Твоё тело способно перестраиваться почти мгновенно, в секунды восстанавливаться и изменяться, оно почти неуязвимо, но всё-таки – почти. Не забывай, что в наших силах прекратить твоё существование. Есть способы простые – разрушить до основания мозг, сердце или аппендикс. Но есть и другие… Но все, поверь мне, не будут так приятны, как это делается для бета-йахов.
- Да уж, - скривилась Алиса, - сжечь называется приятным методом?
Командор поморщился:
- Ребята торопились, потому пошли на самый быстрый, но не самый надёжный способ нейтрализации. Вряд ли это убило бы его сразу – на утро пришлось бы отчитывать останки, - но наверняка остановило бы надолго. Однако для тебя у ордена найдутся значительно более весомые меры.
- Всё, испугали, - проворчала Алиса, хмуро пряча взгляд. – И что мне делать, если я не предавала Орден и не убивала отца Аттика?
- Доказать это.
- Чем? – рванулась она. – Я общалась за это время только с отцом Владимиром, вами и бетом! И почти всё время провела в доме или на послушании!