— Где же она пропадала всё это время? — отрывисто бросил начальник уезда, резко поднимаясь с кресла.
Посчитав, что вопрос хозяина адресован ему, Мичи Гу растерянно пожал плечами.
— Так не знаю я, господин.
Не обращая внимания на слугу, Сабуро аккуратно сложил адресованное губернатору письмо, убрал его в большую, украшенную бронзовыми накладками шкатулку и, заперев крошечный замочек висевшим на поясе ключиком, направился к полуоткрытой двери, возле которой, переминаясь с ноги на ногу, удивлённо хлопал белёсыми ресницами секретарь.
— Прикажете послать за носилками, господин? — с привычной угодливостью поинтересовался он, весьма озадаченный столь странной реакцией руководителя на, казалось бы, безусловно радостное известие.
Это же настоящее чудо и небывало щедрый подарок богов, когда близкий родственник, которого ты уже мысленно похоронил и оплакал, вдруг оказывается жив.
Однако начальник уезда, казалось, отнёсся к появлению сестры весьма равнодушно, вызывая недоумение у подчинённого.
— Нет, Ивасако-сей, — на ходу бросил Сабуро. — Их ещё ждать надо. Я пойду пешком.
На самом деле он всё ещё никак не мог окончательно прийти в себя, продолжая пребывать в странном, совершенно не характерном для него состоянии. Ни на миг не сомневаясь в том, что слуга не осмелится шутить по столь серьёзному поводу, в глубине души мужчина отказывался верить его словам. Уж слишком хорошо они звучали, чтобы быть правдой.
Миновав крошечную приёмную, где возле стеллажей с документами застыл с открытым ртом красноносый писец, обвязавшийся для тепла каким-то тряпьём, чиновник вышел на открытую веранду управы.
Двое стражников, гревшихся возле корзины из железных прутьев с ярко пылавшими поленьями, тут же подбежали к лестнице и замерли, уперев в мёрзлую землю древки копий с широкими блестящими наконечниками.
Однако начальник уезда сделал вид, будто не заметил их суету, проигнорировав нарушение дисциплины. Во-первых, потому что сегодня действительно очень холодно, а благородный муж обязан заботиться о своих подчинённых как строгий, но справедливый отец. Во-вторых, сейчас он просто не мог думать ни о чём, кроме нечаянно объявившейся сестры.
Когда чиновник в сопровождении молчаливо семенившего за ним слуги подходил к воротам, позади раздался грохот сапог по деревянным ступеням и звук стремительно приближавшихся шагов. Это торопился занять своё место десятник городской стражи господин Роко Кимуро, исполнявший обязанности телохранителя Бано Сабуро.
Воин, видимо, куда-то отлучился из приёмной, а ошарашенный потрясающей новостью чиновник забыл за ним послать. И теперь стражник почти бежал, скользя по обледенелой земле и неловко балансируя зажатым в левой руке мечом в чёрных, лакированных ножнах.
— Мичи Гу, — негромко позвал хозяин.
— Да, господин, — откликнулся слуга, подходя ближе, но по-прежнему оставаясь у него за спиной.
— Ты сам видел госпожу Амадо Сабуро?
— Да, господин, — подтвердил собеседник. — Она пришла с какой-то девушкой.
— С монахиней? — решил уточнить начальник уезда.
— Нет, господин, — возразил Мичи Гу и, не удержавшись, громко шмыгнул носом. — Не похожа она на на монашку.
— Тогда кто она? — негромко фыркнул чиновник, быстро шагая мимо лавок, где торчавшие в дверях закутанные в тряпьё продавцы провожали его глубокими поклонами.
— Не знаю, господин, — покаянно вздохнул слуга и, уловив нарастающее раздражение хозяина, торопливо заговорил: — Только, кажется, она из богатой семьи. Плащ у неё больно дорогой, шёлковый. Но вот имени её госпожа Амадо Сабуро при мне не называла. А потом старшая госпожа приказала мне за вами бежать.
«Ладно, чего с дурака — простолюдина взять? — недовольно поморщился начальник уезда, направляясь к широким воротам с застывшими по краям каменными львами. — Сам всё узнаю. Главное — сестра жива, а с остальным разберёмся».
Когда до ограды усадьбы оставалось не более двадцати шагов, Мичи Гу, до этого смиренно шагавший позади хозяина, обогнал его и забарабанил кулаками по толстым, выкрашенным в красный цвет доскам створок.
После первого же удара те послушно распахнулись, придерживаемые закутанным в овчинную накидку привратником.
Торопливо пересекая тщательно очищенный от снега передний дворик, Бано Сабуро невольно обратил внимание на распахнутую дверь кухни и поваров, плотно обступивших какую-то женщину, судя по меховой накидке поверх яркой кофты, горничную одной из его жён.